Великая княгиня Елизавета Федоровна
Когда Элле исполнилось девятнадцать, ее стали вывозить на балы. Слава о красоте юной немецкой принцессы мигом разлетелась по всей Европе – выгодных брачных предложений хоть отбавляй. Особенно настойчивым был кузен Вилли, будущий кайзер Вильгельм Прусский. Он еще студентом влюбился в четырнадцатилетнюю Эллу и не отступался от нее, даже получив категоричный отказ. А вот тот, кто был ей мил, напротив, долго молчал и не выказывал чувств.
Первую встречу со своим суженым она, конечно, не помнила: Элле едва исполнился год, когда в Дармштадт с очередным визитом приехала ее двоюродная бабушка, русская императрица Мария Александровна. Императрица всегда приезжала с детьми. Маленькому Сергею тогда было восемь лет. Мальчик очаровывал взрослых своей галантностью, которую смогла позднее оценить взрослеющая Элла.
Родственники виделись часто. В какую из встреч и при каких обстоятельствах сложился сердечный союз гессенской принцессы и русского князя, знают только сами влюбленные.
В мае 1884 года Элла уехала в Россию. Жених прислал за ней поезд, украшенный белыми цветами. В Петергофе невесту ждала золоченая карета. Форейторы в золотых ливреях управляли шестеркой белых лошадей. Элла ехала вместе с императрицей Марией Феодоровной. За ними медленно и торжественно двигались кареты с родственниками и гостями. Под приветственные крики народа процессия въехала в Петербург. В Зимнем дворце Эллу облачили в традиционный свадебный наряд всех царственных невест – венчальное платье из серебряной тафты с длинным шлейфом и драгоценный убор, принадлежавший еще Екатерине II.
Вся эта роскошь была непривычна для Эллы. Пораженная пышностью дворцовой жизни, она напишет бабушке: «… я надеюсь, что когда Вы меня увидите опять, Вы не найдете во мне никакой перемены в моем характере к худшему, так как я хочу быть простой в манерах и быть такой хорошей, какой желала бы меня видеть Мама…»
Бракосочетание состоялось в придворном соборе Спаса Нерукотворного Образа. Обычай не требовал принятия православия. Элла по-прежнему лютеранка, но величают её отныне на русский манер – Великая княгиня Елизавета Феодоровна .
Большинство иностранных принцесс, которых брали в жены русские цари и великие князья, получали отчество Феодоровна – в честь Феодоровской иконы Божией Матери. Этот образ особо почитался домом Романовых. Когда выборные пришли просить на царство юного Михаила Феодоровича Романова, то ни он, ни мать его, монахиня Марфа, долго не соглашались. Тогда архиепископ взял в руки Феодоровскую икону и сказал: «Если не склоняетесь на милость ради нас, то послушайтесь ради чудотворного образа Царицы всех».
«Семь лет полного счастья…»
Она сразу покорила свет. Очаровательная, приветливая, остроумная и легкая в общении Елизавета Феодоровна вызывала всеобщее восхищение. Кузен и друг ее мужа, Великий князь Константин Константинович, посвятил ей чудесные строки:
«Я на тебя гляжу, любуюсь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
И верно под такой наружностью прекрасной
Однако шуму светских развлечений молодые предпочитают уединение. После свадебных торжеств они отправляются в Ильинское — имение Сергея Александровича под Москвой. Поместье Великого князя оказалось весьма скромным. В тени высоких лип двухэтажный дом — не дворец, но весьма милый, «со вкусом, в духе английского сельского дома», как заметит князь Феликс Юсупов-младший. Молодоженам нравилась такая жизнь: тихое утро, пение птиц, прогулки по лесу, катание на лодке, рукоделие и чтение вслух.
Сергей Александрович очень любил Достоевского. Они с братом Павлом даже встречались с ним. О том жена писателя оставила воспоминания: «Свидание с Великими князьями произвело на Федора Михайловича самое благоприятное впечатление: он нашел, что они обладают добрым и недюжинным умом и умеют в споре отстаивать не только свои, иногда еще незрелые убеждения, но умеют с уважением относиться и к противоположным мнениям своих собеседников».
Они наслаждались деревенской идиллией, однако и дел нашлось немало. Весь медовый месяц ушел на создание родильного дома и организацию акушерской помощи в селе. Угадав в новой хозяйке милосердную душу, крестьяне потянулись к ней со своими нуждами: от жалоб на пьющего мужа до просьб о материальной помощи, устройства на работу и на учебу, об организации школ и больниц. Супруги с воодушевлением занялись благотворительностью.
Елизавета Феодоровна с радушием принимала многочисленных гостей: сюда приезжали ее брат, сестры и папа, императорская чета и другие родственники мужа.
Здесь она по-настоящему сблизилась с самыми дорогими мужу людьми — его братом Павлом и Великим князем Константином Константиновичем. Эта счастливая жизнь с домашними спектаклями и музицированием так напоминала те далекие семейные вечера, которые устраивала ее мать.
Супруга генерал-губернатора
С назначением Сергея Александровича в 1891 г. московским губернатором безмятежная жизнь закончилась. Они переезжают в Москву. Балы, приемы, концерты, спектакли — супруга губернатора должна активно участвовать в жизни города. Она разделяет с мужем его обязанности в многочисленных общественных комитетах, возглавляет Дамский Комитет Красного Креста, посещает больницы, богадельни, налаживает регулярную раздачу еды, одежды и денег нуждающимся, опекает детей, чьи матери отбывали наказание. Для освобожденных из заключения женщин Елизавета Феодоровна организует приют и швейные мастерские. «Цветом христианского милосердия и просвещения» назвала пресса деятельность созданного ею Елисаветинского благотворительного общества призрения младенцев и беднейших матерей.
Общество, которое выплачивало пособия, содержало ясли и приюты, существовало исключительно за счет пожертвований. Великая княгиня организовывала сбор средств и больше всех жертвовала, конечно, сама.
Особым ее вниманием пользовались учреждения культуры и искусства. Елисавета Феодоровна была попечительницей Филармонического общества, учредительницей приюта для престарелых театральных деятелей, покровительницей Строгановского училища, вдохновительницей проведения многочисленных бенефисов, концертов, спектаклей.
На балы, проходившие в губернаторском дворце, стремился весь столичный бомонд. Великокняжеская чета неизменно очаровывала гостей своим аристократизмом и радушием. И каждый раз чем-нибудь удивляла: будь то оригинальный спектакль, необычное убранство залов или меню, оформленное самим В. Васнецовым и под рукой мэтра превратившееся в подлинное произведение графического искусства.
«… Я пыталась помочь своему мужу в той жизни, которой он жил, и в тех обязанностях, которые он выполнял, — блеск, праздники… Я делала это с радостью, с чувством, что мы приносим радость другим, наши вечера всем нравились, я видела на них много счастливых лиц», — вспомнит потом Елисавета Феодоровна.
Когда началась Русско-японская война, Елисавета Феодоровна превратила залы Кремлевского дворца в пошивочные мастерские. Она привлекла к работе тысячи женщин. Губернаторша организовала отправку на фронт санитарных поездов и обозов с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат.
В Москве тоже было неспокойно. Шли забастовки, поднималась волна терроризма. Великий князь критиковал либерализм внутренней политики и ратовал за принятие более жестких и решительных мер. Террористическая организация, возглавляемая Борисом Савинковым, приговорила Сергея Александровича к смерти.
Больше всего Сергей Александрович тревожился за жену и детей: супруги взяли на воспитание детей брата Павла — Марию и Дмитрия. Теперь Сергей Александрович избегал семейных прогулок и ездил без охраны, не желая никого подвергать опасности.
После трагедии…
В роковой день 4 февраля 1905 года он выехал даже без адъютанта.
Великая княгиня Елизавета Федоровна находилась в Кремлевском дворце на складе Красного Креста. Когда прогремел страшной силы взрыв, она вскрикнула: «Сергея убили!» — и в одном платье бросилась на площадь. На окровавленном снегу были разбросаны останки ее супруга…
Великая княгиня Мария Павловна потом напишет, что никогда не забудет лица тети после панихиды. Бледная, с сухими глазами, прижав к себе детей, она повторяла одно и то же: «Он так вас любил, так любил…».
И в последующие дни она находилась в каком-то оцепенении, ничего не ела, ночи проводила в молитве. Она навестила умирающего кучера и похоронила его. Она все время возвращалась в Чудов монастырь, где над гробом ее супруга беспрерывно читали Псалтирь. На третий день Елисавета Феодоровна посетила в тюрьме убийцу и передала ему прощение от Сергея Александровича. «Я буду молить Господа простить Вас, а я Вас уже простила», — сказала она.
Цитаты приводятся по книге Л.
Миллер «Святая мученица Российская Великая княгиня Елисавета Феодоровна».
Фотографии
Елизавета Федоровна и Сергей Александрович Романовы
ПоделитьсяЕлизавета, принцесса Гессен-Дармштадская, отказывала всем претендентам на ее руку и сердце. Она ждала единственного мужчину – принца своей души. Однако возраст девушки уже близился к критическому – ей пошел двадцатый год. Родители принцессы забеспокоились – еще пара лет, и по меркам того времени она бы считалась старой девой. Такую никто не возьмет замуж.
На одном из семейных вечеров Елизавета после долгих лет разлуки увидела великого князя Сергея Александровича Романова, друга детства. Встретилась взглядом с этим высоким и привлекательным голубоглазым мужчиной – и уже не смогла забыть. Он и стал ее единственным принцем на всю жизнь.
Через год пара сочеталась браком. Елизавета произвела фурор в высшем свете – ее холодная красота не оставляла равнодушными даже стариков, княгиня обладала поистине царским достоинством, а в обходительности ей не было равных.
Говорили даже, что в Европе есть только две красавицы: Елизавета Австрийская, супруга императора Франца-Иосифа, и Елизавета Федоровна. Она сводила с ума мужчин, а женщины завидовали ее красоте и духовным качествам.
Великий князь Сергей Александрович дорожил своей женой. Для нее он не жалел ничего и считал ее небесным ангелом, которого не должны тревожить мирские заботы. Тем, кто восхищался обилием зеркал в их доме, князь отвечал: «Думаю, ее высочество достойна того, чтобы быть отраженной миллионы раз».
Иногда муж бывал строг с женой, но ее любовь не уменьшалась от этого. Елизавета знала, каковы истинные чувства Сергея. Современники записывали некоторые свидетельства ее отношения к мелким семейным ссорам: «Однажды… у старого князя… вырвалось несколько слов сочувствия молодой женщине. Она возразила ему, удивленно и искренно: “Но меня нечего жалеть. Несмотря на все, что можно обо мне говорить, я счастлива, потому что очень любима”».
Сергей и Елизавета были образцовыми супругами.
Она во всем слушалась мужа, занимаясь исключительно домашними делами. Он принимал решения по любым вопросам, всегда оставляя последнее слово за собой. Никто ни разу не видел, чтобы красавица Елизавета появлялась в компании других мужчин, а Сергей – с другими женщинами, хотя среди высшего света легкое отношение к брачным узам не было чем-то из ряда вон выходящим. Супруги всегда, на все приемы приходили вместе и никогда не разлучались.
Елизавета Федоровна и Сергей Александрович прекрасно подходили друг другу внешне: супруги были голубоглазыми и светловолосыми, их отличали строгие манеры, выдержанность, скупость в выражении эмоций, отстраненные холодные взгляды. Они были похожи и внутренне. Сергей Александрович, многим известный как честный и благородный человек, на посту генерал-губернатора Москвы делал все, чтобы помочь простым людям. К тому же стремилась и его жена, которая занималась благотворительностью и спустя годы стала сестрой милосердия.
Елизавета, по рождению лютеранка, под влиянием глубоко верующего мужа приняла православие, хотя не обязана была этого делать.
Это стало порывом души, попыткой сблизиться с религиозным мужем. Вера потом и спасла княгиню, когда Сергея убил террорист. Елизавета нашла в себе силы прийти в тюрьму к убийце и простить его…
Оплакав мужа, Елизавета могла вернуться домой, уехать куда-нибудь за границу. Еще раз выйти замуж – ведь она оставалась достаточно красивой женщиной. Однако Елизавета осталась в России – там, где жил и работал ее любимый Сергей. У супругов не было детей, и для Елизаветы простой народ заменил сыновей и дочерей.
Она основала Марфо-Мариинскую обитель, которая существует в России до сих пор. В ней сестры милосердия занимались медицинской и благотворительной работой. Наравне с другими женщинами Елизавета кормила нищих, ухаживала за тяжелобольными, вызволяла из нужды маленьких детей.
В обители действовало много учреждений для бедняков, и всем этим руководила одна волевая женщина, которая не жалела собственной жизни ради других. В 1918 году Елизавета был убита большевиками. В 1992 году она была прославлена Русской Православной Церковью в лике святых.
До конца своих дней Елизавета помогала людям, на благо которых когда-то трудился и ее муж.
Святая преподобномученица Елизавета Федоровна и вопрос о пути русского монашества
Святой преподобномученице Елизавете Федоровне (1864–1918) принадлежит особое место в русской истории. Ее прекрасный светлый образ (не только «кротости и грусти сокровенной», но и спокойной решительности) все больше привлекает внимание наших современников, и изображение ее на иконах можно увидеть во многих церквах.
Е. В. Белякова, Н. А. Белякова
В 1884 году Гессенская принцесса Элла вышла замуж за брата государя Александра III, великого князя Сергия Александровича. В Россию она пришла уже с высокими христианскими традициями семьи родителей — дочери английской королевы Виктории Алисы и великого герцога гессенского Людвига. Еще ребенком она вместе со своими родными регулярно посещала больницы.
Через 7 лет после свадьбы она приняла православие, что было для нее глубоко продуманным шагом. Уже в 1892 году она создает благотворительное общество помощи детям бедных матерей, получившее название «Елисаветинское общество». Комитеты общества были созданы при 224 московских приходах. Елизавета Федоровна возглавила и Дамский комитет Красного Креста. С начала русско-японской войны она организовала Особый комитет помощи воинам. Ей пришлось занимать более 150 почетных должностей в разных организациях.
После гибели мужа в 1905 году великая княгиня делает следующий шаг в делах милосердия, решаясь изменить свой образ жизни: 10 февраля 1909 года в Москве была открыта Марфо-Мариинской обитель милосердия, ставшая основным делом ее последующей жизни. Елизавета Федоровна стремилась к объединению двух способов служения: монашеского и сестер милосердия.
Брат Елизаветы Федоровны Эрнест в своих мемуарах писал, что Элла годами наблюдала жизнь русских монахинь и пришла к заключению, что монахини в монастырях, кроме рукоделия, никакой другой практической работой не занимаются, а сестры милосердия настолько свободомыслящие, что многие к ним относятся отрицательно.
Поэтому она решила основать нечто среднее между монастырем и учреждением сестер милосердия1. Как недостаток в деятельности обителей сестер милосердия Елизавета Федоровна отмечала тот момент, что в них очень много зависит от личной настроенности руководства и самих сестер и «вся сила полагается в практических занятиях по уходу за больными и прочих видах благотворения, мало сознавая истину учения Христа Спасителя о недугах греховных как причинах недугов телесных и всякого страдания и зла. По этой же причине забыт и путь истинных врачей в подвигах святых целителей и истинных сестер милосердия, явленный в диаконисском служении»2.
Елизавете Федоровне был хорошо известен западно-европейский опыт диаконис, который широко освещался и в русской церковной прессе. О необходимости использовать этот опыт привлечения женщин в деле внутренней миссии было заявлено на Предсоборном Присутствии 1906 года в докладе протоиерея А. П. Мальцева, настоятеля Берлинского кафедрального собора, «О внутренней миссии за границей, в том числе и диакониссах как одном из органов этой миссии»3.
Протоиерей Мальцев подробно рассказывал о вкладе приходских священников Швейцарии, Норвегии, Австрии, Англии, Италии, Греции в служение наименее обеспеченным слоям населения, организации приютов, школ. Мальцев отмечал, что православной Церкви следует усвоить те здравые и полезные идеи, которые на Западе принесла реформация, например, систематизацию христианской благотворительности.
Протоиерей Мальцев сообщал об активном участии женщин в деле благотворительности, которые по сходству своего служения со служением в Древней Церкви получали название диаконис. Он считал важным то, что «сестры, поступающие из всех сословий на это служение ближнему, отнюдь не связываются никакими ни вечными, ни временными монашескими обетами безбрачия, добровольной нищеты или бедности». А. П. Мальцев считал, что «освобождение от обязательности этого рода обетов, особенно обета безбрачия, даваемого нередко без совершенного знания жизни, создало бы и у нас, среди женских обителей, целый класс таких самоотверженных тружениц для великого служения делу любви и ближнему у постели бедных больных женщин, беспризорных и заброшенных детей и т.
д., который мог бы широко раскинуть сеть своей деятельности на глухие деревни и села, чтобы заменить усталую и больную мать, поддержать престарелых и наблюсти сирот… Не подлежит сомнению, что с возрождением “прихода”, с восстановлением церковной общины, все подобные учреждения получат необычайный подъем и развитие, чем поднимется и общественное значение Церкви, в которой дело любви должно иметь значение не меньшее, чем дело веро-и-нравоучения»4.
В Предсоборном Присутствии обсуждалось и другое ходатайство о восстановлении древнего чина диаконисс. Оно исходило от игуменьи Леснинской общины Екатерины5. Лесниннская община была создана в Седлецкой губернии Западной России (ныне Польша) в 1884 году архиепископом Леонтием в целях укрепления православия в униатском крае. Настоятельница мать Екатерина была энергичной и одаренной женщиной, имела медицинское образование и вместе с сестрами общины ухаживала за больными крестьянами. Позднее она организовала школу для детей, где учились 80 детей всех вероисповеданий.
Игуменья также выступала за восстановление института диаконис, считая, что благодаря этому институту можно будет решить ряд социальных задач, именно это служение привлечет образованных женщин, которые раньше не шли в монастырь. Игуменья писала: «Вследствие установившегося понятия о монашестве как о жизни узкоэгоистической, имеющей целью спасение собственной жизни через подвиг поста и молитвы, оно находится в полном отчуждении от мира… Немногие интеллигентки, попадающие по каким-либо особенным причинам в монастырь, совершенно потеряны для просвещения общества: неподготовленные к сему, они решительно никакого воздействия на мир не имеют»6.
Женщины могли поступить в созданную Елизаветой Федоровной обитель на определенный срок, после которого они решали, остаться им в обители или выйти из нее. Для того, чтобы иметь возможность оказывать медицинскую и психологическую помощь нуждающимся, сестры обители в обязательном порядке получали медицинское и религиозное образование.
Благодаря авторитету ее высочайшей создательницы обитель быстро росла и открывала новые благотворительные заведения.
Как писала Елизавета Федоровна в отчете о деятельности обители за 1910 год, «все виды благотворительности возникли при обители сами собой из тех просьб о помощи, с надеждой на которую ежедневно обращаются в обитель бедные, больные и беспомощные. Эти просьбы требовали и требуют одних посетить на местах их жительства, чтобы воочию увидеть размер нужды и определить потребную помощь, других лечить и кормить, третьих спасать из той ужасной обстановки, среди которой они очутились, дабы дать возможность нравственно окрепнуть и поучиться элементарной грамотности и тому, что должно знать каждому православному христианину. Приходя с посильной помощью этой нужде, обитель постепенно открывала и расширяла служение больничное, школьное и миссионерское, если позволительно так выразиться, разумея под ним то служение святой Церкви, которое несут сестры при посещении домов… не ради лицезрения чужой бедности, иногда вопиющей и ужасной, а ради желания утешить и обласкать чем можно по-братски, похристиански бедного, больного и беспомощного ради примера святых жен-мироносиц и святых подвижниц-диаконисс, которые сами шли к страждущим и заблуждающимся, неся им радость святого благовестия… В одной только Москве насчитывается до 100 тысяч семейств бедняков и до 40 тысяч детей, нуждающихся в общественном призрении… Поэтому посещение сестер принимает само собой характер внутренней миссии, на каковую сестры и посвятили себя, произнесши обеты служения Господу и святой Церкви, ибо, нашедши погибающую душу, послужить спасению ее есть великое дело христианского милосердия и истинный образ ее»7.
Таким образом, вопрос о видах служения, о формах помощи был для сестер обители не предметом теоретизирования, а возник из глубокого понимания российской действительности. Елизавета Федоровна видела контраст между красотой православной традиции и нечувствительности православного мира к горю и нужде ближних. Отсюда и стремление найти формы, адекватные времени.
Сестры обители начали носить особую одежду, и над ними совершали чин посвящения в «крестовых сестер», составленный епископом Дмитриевским Трифоном (князем Туркестановым). 10 апреля 1910 года великая княгиня Елизавета Федоровна была возведена в сан настоятельницы. От имени Марфо-Мариинской обители она обращается с просьбой в Синод: «Дать наименование и звание сестрам этой обители — сестер диаконисс»8. Основательница обители прекрасно понимала, что статус обители держится только на ее личном авторитете, и хотела закрепить в церковном сознании правомочность существования обители: «Это начинание должно занять “определенное место” в Церкви, иначе оно так и будет колебаться и после моей смерти, кто знает, скорее всего будет преобразовано в монастырь или святую общину»9.
Елизавета Федоровна не считала нужным восстанавливать литургический аспект служения диаконисс в Древней Церкви, «ибо условия самой церковной жизни изменились. Хиротония древних диаконисс вызывалась участием их при крещении взрослых женщин, а равно участием в оглашении крещаемых и тем древним способом причащения, когда женщина могла входить в алтарь. В настоящее время в этом нет надобности, надобность же есть в том служении древнего диаконата, которое выражалось в проповеди веры Христовой, в церковном благотворении от лица Церкви и ради Христа»10.
Разумеется, это начинание сразу повлекло обвинение в протестантизме. Но Елизавету Федоровну поддерживал митрополит Московский Владимир (Богоявленский), который также обратился с ходатайством в Синод о присвоении сестрам Марфо-Мариинской обители именования диаконисс. Устав Марфо-Мариинской обители был разослан на отзыв профессорам-канонистам Алексею Афанасьевичу Дмитриевскому и Илье Степановичу Бердникову.
Сохранилась переписка Елизаветы Федоровны с профессором Санкт-Петербургской духовной академии А.
А. Дмитриевским. В ответ на письмо Елизаветы Федоровны Дмитриевский заявил о своей полной поддержке и желании разделить диаконис на два класса:
1) на диаконисс-сестер, не посвященных и клиру не принадлежащих и могущих оставлять общину и даже выходить замуж, и
2) на диаконисс в собственном смысле, которые принадлежат к клиру и получают хиротонию»11.
Елизавета Федоровна объясняла А. А. Дмитриевскому в следующем письме, почему она настаивает только на служении «диаконисс-сестер»: «По правде сказать, я совсем не стою за вторую степень, времена теперь не те, чтобы давать женщинам право участвовать в клире, смирение достигается с трудом и участие женщин в клире может внести в него неустойчивость. Ведь уже и был вопрос (в древности) о том, что они хотели сами крестить? Мне же достоверно известно, что когда шла речь о восстановлении диаконисс, многие церковные люди именно смущались рукоположением их и участием в клире, тогда как сущность дела остается та же: диакониссы-сестры делают те же дела милосердия, что и рукоположенные диакониссы.
Когда я составила свой устав и показала его многим церковным людям и Иерарху, то они прямо одобрили именно то, что диакониссы не будут в клире, а вместо рукоположения — мантия. Да и в самом деле, поработавши в служении делу милосердия под руководством и покровом Церкви много лет, отрадно иметь возможность посвятить последние годы своей жизни аскетическому молитвенному подвигу вдали от мирской суеты… Если же будущий Собор Русской Церкви признает необходимым восстановление института диаконисс полностью, я, как верная дочь Церкви, готова подчиниться, но это отнимет у нас — усталых тружениц — светлый маяк, т.е. соединение с Богом уже на этой земле в ожидании Вечности»12.
Сохранился также доклад Святейшему Синоду А. А. Дмитриевского «О диакониссах», в котором давался обзор канонов, регламентирующих существование диаконисс, о способе их посвящения.
Литургист считал важным полное восстановление чина диаконисс для посвящения в него с обетом женщин после 40 лет, которые «уже хиротонисуются по чину древнехристианской Церкви, который сохранился в рукописях, и получают установленный крест диаконисс.
Как лица, испытанные продолжительным искусом, они избираются на все ответственные должности в обители, несут послушания в храме и алтаре, прислуживая священнослужителям, и посылаются в качестве доверенных и честнейших жен надзирательницами и наблюдательницами за диакониссами первого разряда»13.
Дмитриевский считал правильной идею восстановления статуса диаконисс, поскольку «восстановленный институт диаконисс избавляет вступающих в него тяжелых клятвенных обещаний, требуемых чинами монашеского пострижения, и несения суровых подвигов самоотречения и самоограничения с обязательством не вкушать мясной пищи даже в дни, дозволенные уставом церковным — все это, несомненно, обещает в будущем живучесть этому институту и широкое распространение его особенно среди православных христиан интеллигентных классов»14.
Однако рассмотрение в Синоде 9 ноября 1911 года не было благоприятным, хотя Синод и постановил: «Старшим сестрам Марфо-Мариинской обители, уже посвященным по особому церковному чину и давшим обет диаконисского служения на всю жизнь, усвоить искомое звание… Вопрос же о восстановлении древнего женского служения в Православной Церкви следует разрешить на предстоящем Поместном Соборе»15.
Особое мнение высказал митрополит Антоний Вадковский, считавший необходимым отложить решение до Поместного Собора, а епископ Гермоген (Долганев)16 признал постановление Синода антиканоничным17. Дело было передано на рассмотрение императору Николаю II, и он вынес резолюцию: «Всецело разделяю особое мнение митрополита Петербургского Антония»18.
Таким образом, дело было оставлено на рассмотрение Собора, а чин Марфо-Мариинской обители был признан незаконным. Марфо-Мариинская обитель попрежнему имела статус обители милосердия.
Эта неудача не остановила Елизавету Федоровну. Община продолжала свою многоплановую деятельность. Среди направлений — издание книг для детей, а также издание иллюстрированных книг, в изготовлении которых принимала участие Елизавета Федоровна, издание открыток. Особая тема — деятельность Елизаветы Федоровны и ее обители во время Первой мировой войны, помощь раненным, воинам и пленным.
Поместный Собор, открывшийся в августе 1917 года, должен был рассмотреть и вопрос о диакониссах.
Этот вопрос стоял в повестке дня Отдела о церковной дисциплине. Председателем Отдела был митрополит Владимир Богоявленский. Владыка подготовил для Отдела доклад о восстановлении чина диаконисс, но мученическая кончина в январе 1918 года прервала его деятельность. Члены Отдела рассматривали текст этого доклада как завет убитого.
В докладе митрополит Владимир давал и свою оценку Марфо-Мариинской обители : «Такие рассадники и общежития (парфеноны и дома диаконис) существовали и в Древней Вселенской Церкви, они появляются и в наше время… В настоящее время вот в этой нашей первопрестольной столице уже на наших глазах возникала подобная обитель милосердия, основанная и руководимая одной из тех Божиих избранниц, которые много скорбным путем крестным из царских чертогов снисходили в смиренные кельи предавших себя Богу подвижниц. Я разумею МарфоМариинскую обитель, которая действует по особому, утвержденному Св. Синодом уставу, близко подходящему к монастырскому и находится под руководством Московского митрополита… Проводя жизнь при монашеском режиме, в труде и молитве и в поучении Слову Божию, сестры этой обители являются всюду, где скорбь и болезни, где несчастье и горе, где бедность, нужды и лишения, являются во имя Христово, как тихие ангелы-утешители и с посильной помощью и с словом утешения.
О, даруй Господи, чтобы такие учреждения умножались и развивались в других местах нашей страждущей России. Они могли бы послужить прекрасными подготовительными учреждениями, откуда могут выходить по достижению сорокалетнего возраста опытные и благонадежные диакониссы на служение в наших православных приходах, на служение не в качестве только помощниц пастырям Церкви в миссионерско-просветительном, воспитательном и благотворительном деле»19.
Отдел «О церковной дисциплине» рассматривал вопрос об учреждении чина диаконисс после гибели своего председателя и после ареста основательницы обители диаконисс на третий день Пасхи 1918 года20, а затем мученической гибели в шахте Алапаевска.
И однако именно устав ее обители, написанный духовником обители священником Митрофаном Сребрянским, был положен в основу подготовленного Отделом доклада о восстановлении чина диаконисс21. Доклад так и не был вынесен на Поместный Собор, так как Собор был вынужден прекратить свою работу.
Но начинание Елизаветы Федоровны имело продолжение.
Изучение следственных дел дает новые материалы о деятельности диаконисс.
Уже сейчас уфимской исследовательницей Н. П. Зиминой22 выявлены как архивные документы, так и показания современников о том, что и в Ташкенте, и в Уфе в 20-е годы было несколько женщин в чине диаконисс. По-видимому, их поставление и деятельность связана с деятельностью Андрея, епископа Уфимского. Известно о деятельности диакониссы Фивы (Романовой) по организации помощи заключенным. Следственное дело епископа Аввакума (Боровкова), тайно рукоположенного епископом Андреем, содержит Положение о диакониссах, выработанное в Уфе. Женщины продолжали дело христианского служения и в страшных условиях гонений.
Поиск новых форм служения, начатый на рубеже веков, стал особенно актуален в условиях войн и революций.
Еще в 1915 году в Москве под председательством Елизаветы Федоровны прошло совещание настоятельниц женских монастырей для решения вопроса о расширении помощи жертвам войны23.
В 1918 году в Москве был создан кружок православных женщин, считавших, что необходимо объединить разрозненную работу женщин на приходах: «Часто в одном приходе не знают, что делается в соседнем, повторяют ошибки, сделанные другими, не пользуются добытым опытом».
В заявлении, подписанным 17 женщинами и представленном в Совет объединенных приходов Москвы, женщины предлагали одобрить создание Союза православных женщин и оповестить через настоятелей церквей и приходские советы о возникающем Союзе. 24 июня было назначено первое общее собрание православных женщин для выборов правления Союза. Совет объединенных приходов Москвы поддержал эту идею24. 24 июня состоялось открытие Союза в Соборной палате Епархиального дома. Заседание было открыто А. Д. Самариным, председателем Совета объединенных приходов, затем выступил член Собора П. И. Астров.
М. Н. Кривоблоцкая разъяснила смысл и основы деятельности Союза, рассказав что мысль об его образовании возникла у слушательниц курсов И. М. ИванцоваПлатонова. Как сообщает источник, «М. Н. Кривоблоцкая высказала пожелания, чтобы работа женщин протекала по указаниям пастырей Церкви, чтобы она была проникнута духом кротости, любви и подчинения, отнюдь не нося в себе признаков борьбы или осуждения, даже если бы для такового и было место.
Как основу взаимных отношений членов Союза М. Н. указала христианское “сестринство”, равенство всех работниц Союза, независимо от их общественного, материального положения и образовательного уровня»25 . В докладе С. Д. Самариной были намечены отделы Союза, отражавшие направление работы: 1) сбора сведений о работе женщин в приходах; 2) отдел детского воспитания; 3) отдел обучения и религиозно-нравственного просвещения женщин; 4) отдел сбора книг и библиотечный; 5) отдел помощи нуждающимся пищею и одеждой; 6) отдел помощи заключенным за исповедание веры; ж) отдел разведения шелковичных червей «как лекого, доступного и удобоприменимого в церковных оградах и садах и в то же время важного по большому спросу на шелковичные коконы»26.
О том, что Отдел помощи заключенным начал активную работу, свидетельствует документ из канцелярии патриарха Тихона:
Постановления патриарха Тихона и Высшего Церковного Совета.
24 апреля / 7 мая 1919 года.
СЛУШАЛИ: Отчет Союза Православных Женщин в Москве о деятельности Отдела помощи заключенным в тюрьмы с 16 июля 1918 г.
до последнего времени. Отдел оказывал помощь заключенным и деньгами, и продуктами, и бельем и платьем, и книгами для чтения.
ПОСТАНОВЛЕНО: Приняв Отчет к сведению, выразить Отделу помощи заключенных Союза Православных женщин благодарность за оказанную ими помощь заключенным в тюрьмы.
ПОДПИСИ: Тихон, Арсений, Кирилл, Евсевий, Н. Любимов, П. Миртов, прот. А. Станиславский, П. Кулешов27 .
О дальнейшей деятельности Союза сведений пока найти не удалось.
Опыт обители Елизаветы Федоровны приобретает особое значение в современных условиях, когда вновь обострились социальные проблемы и вновь создаются женские общины и монастыри. Пойдут ли эти обители по пути жертвенного служения нуждающимся, станут ли образцом действенной любви или опять на их пути окажутся препятствия, которые они не смогут преодолеть?
Миллер Л. Святая мученица российская великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., 1994. С.115. ↩
Елизавета Федоровна, великая княгиня. Пояснительная записка о задачах и целях открывшейся в Москве Марфо-Мариинской обители милосердия // Великая княгиня Елизавета Федоровна.
О служении женщин в православной церкви. Н. Новгород, 1996. С. 79–80. ↩
Внутренняя миссия (Die innere Mission). Доклад протоиерея А. П. Мальцева, заслушанный в IV и VII соединенных отделах 20 апреля 1906 г. //Журналы и Протоколы Высочайше учрежденного Предсоборного Присутствия. СПб., 1907. Т. 2. С. 38–45. ↩
Там же. С. 42, 45. ↩
Урожденная графиня Ефимовская, сотрудница известного педагога С. Рачинского. После революции эмигрировала в Сербию, где основала несколько новых монастырей и женских общин. Скончалась в 1925 г. в Сербии. ↩
Докладная записка настоятельницы Леснинского женского монастыря… об основании общины диаконисс, 1905 г. РГИА. Ф. 796. Оп. 445. Д. 340. Л. 2–3. ↩
Отчет обители за 1910 г. //Материалы к житию преподобномученицы великой княгини Елизаветы. Письма, дневники, воспоминания, документы. М., 1996. С. 199–200. ↩
Великая княгиня Елизавета Федоровна. Пояснительная записка о задачах и целях открывшейся в Москве Марфо-Мариинской обители милосердия // Великая княгиня Елизавета Федоровна.
О служении женщин в православной церкви. С. 83. ↩
Из письма Елизаветы Федоровны от 1 января 1912 г. // Материалы к житию преподобномученицы великой княгини Елизаветы. Письма, дневники, воспоминания, документы. М., 1995. С. 52. ↩
Великая княгиня Елизавета Федоровна. Пояснительная записка о задачах и целях открывшейся в Москве Марфо-Мариинской обители милосердия. С. 83–84. ↩
Переписка А. А. Дмитриевского и великой княгини Елизаветы Федоровны опубликована М. Скляровой в книге: Великая княгиня Елизавета Федоровна. О служении женщин в православной церкви. Н. Новгород, 1996 — без указания источника и в статье Лобикова К. И. А. А. Дмитриевский и великая княгиня Елизавета Федоровна (несколько штрихов к биографии ученого) // Мир русской византинистики. Материалы архивов Санкт-Петербурга. СПб., 2004. С. 249–250. ↩
Великая княгиня Елизавета Федоровна — профессору А. Дмитриевскому // Великая княгиня Елизавета Федоровна. О служении женщин в православной церкви. С. 124. ↩
Доклад Святейшему Синоду Русской Православной Церкви проф.
А. А. Дмитриевского «О диакониссах» // Там же. С. 135. ↩
Там же. ↩
Материалы к житию преподобномученицы великой княгини Елизаветы. Письма, дневники, воспоминания, документы. М., 1995. С. 225 (ссылка на РГИА ф.786. оп. 209. ед. хр. 2565 л. 291–292 об.). ↩
Гермоген (Долганев), епископ Саратовский с 1903 по 1912 гг. 1858–1918. Кандидат богословия. В 1912 г. выслан на покой. В 1917 г. назначен на Тобольскую кафедру. В апреле 1918 г. арестован, в июне утоплен в р. Тура. ↩
Материалы к житию преподобномученицы великой княгини Елизаветы. Письма, дневники, воспоминания, документы. М., 1995. С. 226. ↩
Там же. С. 227. ↩
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 326. ↩
Подробно о деятельности Отдела о церковной дисциплине см.: Белякова Е. В. Церковный суд и проблемы церковной жизни // Церковные реформы. Дискуссии в Православной Российской Церкви начала XX века. Поместный Собор 1917–1918 гг. и предсоборный период. М., 2004. ↩
Сравнение двух докладов сделано в статье: Белякова Е.
В., Белякова Н. А. Обсуждение вопроса о диакониссах на Поместном Соборе 1917–1918 гг. // Церковно-исторический вестник. 2001 г. No 8. С.139–161. ↩
Мы выражаем благодарность замечательной исследовательнице Нине Павловне Зиминой, изучающей церковную жизнь Уфы советского периода за это сообщение. ↩
Православная Москва в начале XX в. Сборник документов и материалов. М., 2001. No 154. С. 474. ↩
Еженедельник Совета Объединенных приходов г. Москвы No 10 от 27 мая/9 июня 1918 г. (гектограф) // Православная Москва в 1917–1921 годах. Сборник документов и материалов. Изд. Главархива Москвы / Сост. Казакевич А. И., Марковчин А. В. и др. М., 2004. No 56. С. 322–323. ↩
Еженедельник Совета Объединеннных приходов No 11 от 12/25 июня 1918 г. С. 324. ↩
Там же. Школа шелководства существовала и при Покровской епархиальной общине сестер милосердия. Здесь обучалось 120 детей. ↩
РГИА ф. 831 оп.1. д.18 л.29. ↩
Елизавета Фёдоровна Романова: лютеранская принцесса, православная мученица
1 ноября мы отметили очередную годовщину со дня рождения Великой княгини Елизаветы Фёдоровны.
Предлагаем вашему вниманию доклад Мигеля Паласио – руководителя Управления по общественным связям и протоколу Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых Кирилла и Мефодия, прочитанный на XIX Международной конференции памяти отца Александра Меня и посвящённый духовному пути Великой княгини.
Я бы хотел поделиться с вами мыслями о личности выдающейся, на мой взгляд, женщины, которая объединяет Россию и Германию, – Великой княгини Елизаветы Фёдоровны.
Признаюсь честно, она никогда не была основным объектом моих исследований, но, работая в Русской Православной Церкви уже девять лет, естественно, я не мог обойти вниманием тему новомучеников и вообще судьбы Русской Церкви накануне революции 17-го года, во время революции и после неё.
В этом году мы отмечаем столетие революции, а в следующем году будет столетие со дня расстрела Царской семьи, и не только семьи Николая II, но и многих других венценосных особ, в числе которых была Елизавета Фёдоровна.
Я уверен, что её имя вам хорошо знакомо. Это, наверное, одна из самых ярких представительниц царствующего Дома Романовых, она многим выделяется.
Я попытался отразить, на первый взгляд, противоречие в её личности и трагической судьбе – она была лютеранской принцессой и православной мученицей. Но, как показывает её история, эти две черты очень гармонично сочетаются.
Все мы прекрасно знаем, что в дореволюционной истории России и в истории Европы того же периода (до начала ХХ века) междинастические браки играли очень важную роль. Они были не только результатом личной симпатии, любви великой княгини к великому князю или какого-то другого члена венценосной, монаршей семьи к представителю другого монаршего дома, но и фактором внешней политики. Эти браки заключались чаще не по любви, а исходя из интересов государств. Таких примеров довольно много.
Но судьбы двух сестёр – Александры Фёдоровны и Елизаветы Фёдоровны – показывают, что не всегда это было так. Все мы прекрасно знаем, несмотря на последние новинки в российском кинематографе, о счастливой семейной судьбе царя Николая II.
И сестра супруги Николая II Александры Фёдоровны Елизавета Фёдоровна также подаёт пример очень счастливого брака.
Она имела немецкое происхождение, была Гессен-Дармштадтской принцессой. В детстве она была крещена в Евангелическо-лютеранской Церкви, как и её сестра Александра. Довольно много времени она проводила у своей бабушки, королевы Виктории, в Великобритании, в стране с протестантской традицией.
С детства Елизавета Фёдоровна отличалась, скажем так, неориентированностью на светскую жизнь. Она много размышляла, писала в своих дневниках, задавала вопросы родителям и родственникам о Боге, о том, что существует за пределами видимого мира, хотя какого-то систематического религиозного образования у неё не было.
Елизавета Фёдоровна не была в классическом понимании красивой, привлекательной женщиной, но она была очень обаятельной, наполненной, светящейся изнутри девушкой, что привлекало многих немецких принцев. К ней сватались неоднократно, причём очень состоятельные люди, представители аристократических семей Германии, но она всегда отвечала отказом.
Интересно, что уже в ранней юности Елизавета Фёдоровна начала интересоваться судьбой святой принцессы, в честь которой она была крещена. Правда, по понятным причинам, это не протестантская святая, а католическая святая – Елизавета Тюрингская. И впоследствии Елизавета очень хотела получить имя в православном крещении в честь святой неразделённой Церкви. Она это подчёркивала всегда.
Когда ей было менее двадцати лет, на пути Елизаветы Фёдоровны появляется Великий князь Сергей Александрович – дядя последнего русского царя Николая II. Это был конец 80-х годов ХIX века. Примерно в одно время Александра Фёдоровна и Елизавета Фёдоровна, две сестры, выходят замуж за представителей Дома Романовых.
Вскоре после того, как она вышла замуж за Сергея Александровича, Елизавета Фёдоровна совершила паломничество вместе с супругом на Святую Землю. Это был 1888 год. Причём, подчеркну, она вышла замуж за российского Великого князя, не принимая Православия. В домовой церкви Зимнего дворца было сначала совершено таинство венчания по православному обряду, а затем уже, скажем так, в светском помещении – в Александрийской зале – лютеранский пастор, постоянно находившийся в Санкт-Петербурге, совершил венчание по лютеранскому обряду.
Это были те времена, когда было необязательно менять религию перед тем, как заключить брак с православным членом Дома Романовых.
Так вот, Елизавета Фёдоровна совершает паломничество на Святую Землю. Её очень глубоко впечатлило это путешествие. Не просто путешествие, а многочисленные богослужения, молитвы, в том числе ночные, в Храме Гроба Господня.
Елизавета Фёдоровна довольно много писала своим родителям о духовном опыте, который переживала в период поездки на Святую Землю. Именно тогда она впервые задумалась о том, что её душа лежит к Православной Церкви. Вообще её письма, которые, к счастью, изданы, – это очень интересная история. История одной души, одного сердца.
Сергей Александрович был очень интеллигентным человеком, с очень непростой судьбой, непростым характером, но он никогда не позволял себе давить на свою супругу в таком деликатном вопросе, как выбор вероисповедания.
Переписка Елизаветы Фёдоровны, главным образом с отцом, свидетельствует о том, как она сама постепенно пришла к этому решению.
Спустя три года после поездки на Святую Землю, в 1891 году, Елизавета Фёдоровна пишет своему отцу о том, что её сердце истерзалось, и она окончательно решила принять православную веру.
Здесь, конечно, было много факторов. Не отвергая, ни в коем случае, богатейший духовный опыт Евангелическо-лютеранской Церкви, надо признать, что всё-таки она жила постоянно в православном окружении. В стране, где тогда протестантизм, лютеранство в том числе, были представлены не очень широко, круг её общения в основном был православным.
Сама Елизавета признавалась, что плакала во время православного богослужения, во время пения хора, её очень впечатляла иконопись. То есть то, что впечатляет очень многих людей. Но это было (может быть, я немного преувеличиваю) действительно выстраданное ею решение. Это было решение, которое созревало на протяжении довольно долгого периода. И, подчеркну, это было то решение, которое приняла она сама, осознанно.
У Елизаветы Фёдоровны и Сергея Александровича не было своих детей, они вели довольно уединённый образ жизни.
В основном они проводили время в усадьбе Ильинское под Москвой, в районе современного Рублёво-Успенского шоссе, называвшегося когда-то Царской дорогой, Звенигородским шоссе. Они любили совершать паломничества в соседние монастыри, из которых выделяется Саввино-Сторожевский монастырь – одна из главных церковных жемчужин Подмосковья, прекрасный монастырь под Звенигородом, основанный одним из самых любимых учеников преподобного Сергия Радонежского преподобным Саввой Сторожевским в конце XIV века – в 1398 году.
Звенигород называют «подмосковной Швейцарией» – благодаря природе, красоте, усадьбам, которые там расположены. Семья Юсуповых, одна из богатейших семей России, жила там, до сих пор сохранилось их имение Архангельское. Елизавета Фёдоровна и Сергей Александрович проводили на Звенигородской земле основное время. Но, в отличие от многих людей, облечённых таким высоким титулом, имеющих состояние, они не жили только для собственного удовольствия. Так, они заботились о детях родного брата Сергея Александровича – Великого князя Иоанна, которые потеряли свою мать.
Елизавета Фёдоровна стала для них матерью.
И, что особенно широко известно, Елизавета Фёдоровна очень активно занималась благотворительной деятельностью. Сравнительно недалеко отсюда, на улице Большая Ордынка, находится знаменитая Марфо-Мариинская обитель милосердия, которая была основана в 1909 году Елизаветой Фёдоровной. Это был очень интересный опыт. Несмотря на своё название, это не был монастырь. В Марфо-Мариинскую обитель Елизавета Фёдоровна привнесла своё объединённое христианство, своё понимание – и лютеранское, и православное – того, как должна быть устроена святая обитель.
Это было, наверное, единственное учреждение в России, имевшее до революции название «обитель», где девушки или женщины не должны были принимать монашеский постриг. И сама Елизавета Фёдоровна, хотя в исторической публицистике её часто называют монахиней, никогда не принимала монашеских обетов.
Она носила облачение, напоминающее монашеское, – белое одеяние с апостольником, похожее на монашескую рясу, но это была, говоря светским языком, униформа, принятая именно в Марфо-Мариинской обители.
И женщины, и девушки, которые поступали для социального и просветительского служения в эту обитель, в определённый момент своей жизни имели полное право её покинуть, там не было никаких строгих обязательств.
Помимо того, что в Марфо-Мариинскую обитель принимались для воспитания, для лечения и для всяческой поддержки девочки, дети из бедных, неблагополучных семей, больные, обитель проводила также активную просветительскую христианскую работу. И это был один из немногих в дореволюционной России центров христианской работы в экуменическом её понимании.
Кроме того, Елизавета Фёдоровна после гибели своего супруга Сергея Александровича на заре ХХ века – а именно это трагическое событие стало для неё толчком к тому, чтобы полностью посвятить себя социальной деятельности, – возглавила Императорское Православное Палестинское Общество, основателем и первым председателем которого был Великий князь Сергей Александрович.
Это Общество существует и сейчас, оно возродилось в 90-е годы.
И Сергей Александрович, и Елизавета Фёдоровна, конечно, являются основными духовными ориентирами для современных представителей ИППО. Существует также тесно связанное с этим Обществом Елисаветинско-Сергиевское просветительское общество, которое старается возрождать понимание просветительской работы, присущее двум венценосным супругам.
Во время Русско-японской войны и Первой мировой войны Елизавета Фёдоровна проводила очень активную социальную работу. Она и другие члены обители выезжали на фронт. Известны случаи того, как Елизавета Фёдоровна поддерживала тяжело, смертельно раненных солдат и офицеров, которые порой за невозможностью в короткий срок пригласить священника, или когда такой возможности в принципе не было, находили в ней последнее утешение.
О её внешнем облике и личных чертах написано достаточно мало. И вообще исторической литературы, посвящённой ей, немного. А даже то, что есть, в большинстве своём – весьма приблизительный образ, в этих текстах концентрируется внимание на каких-то отдельных, внешних сторонах её личности – деятельности в ИППО, деятельности как социального и общественного служителя.
Но очень мало где можно найти описание её облика (а если вы посмотрите на её фотографии, то она везде разная, даже на фотографиях, которые были сделаны примерно в одно и то же время), её личных черт.
Совершенно точно известно, что Елизавета Фёдоровна была абсолютно непубличным человеком: она не любила выступать, не любила, чтобы её замечали, когда она появлялась на публике. А между тем она посещала одна или в небольшом сопровождении – ни в коем случае не с охраной, а с сёстрами Марфо-Мариинской обители, – самые опасные районы тогдашней Москвы.
Она брала на попечение детей, помогала нищим, раздавала еду. Многие её узнавали, аплодировали, целовали края её облачения, ноги, руки – это ей всегда крайне не нравилось. Она была одним из, говоря светским языком, кумиров Москвы первых двух десятилетий ХХ века, была очень-очень известным человеком. Но, подчеркну, никогда к такой известности не стремилась.
Известно, что у неё был довольно тихий голос, спокойная манера говорить, воздействовавшая на любого человека, который с ней сталкивался хотя бы на несколько минут.
И, повторюсь, её описывали, как в детстве, так и потом, будто бы лучившейся изнутри тёплым нежным светом. То есть она воплощала в себе образ настоящего христианина, служителя Христа.
Революция 1917 года, как и в случае со многими другими членами Царской семьи Романовых, в корне изменила жизнь Елизаветы Фёдоровны. Поначалу большевистское правительство её не трогало, при этом немецкий посол Мирбах неоднократно с ней встречался в Марфо-Мариинской обители, где была её постоянная резиденция, и уговаривал уехать из России, вернуться в Германию, потому что в любой момент могло случиться непоправимое.
Елизавета Фёдоровна не соглашалась на это предложение. Она говорила: «Моя жизнь здесь, я уже в душе, в сердце русская». Подчеркну, Елизавета Фёдоровна уже после девяти-десяти лет жизни в России говорила по-русски фактически без акцента.
Русский, я глубоко убеждён, – это вообще не национальность, это, наверное, состояние души. Только если проникнуться Россией, понять её культурный код, принять русскую культуру, русский менталитет, то действительно человек способен заговорить по-русски совершенно без акцента.
Но это довольно сложная внутренняя работа, и не только лингвистическая.
Более чем год прошёл со дня революции, прежде чем тревожный звонок прозвенел в жизни Елизаветы Фёдоровны. В мае 1918 года, через три дня после того, как Святейший Патриарх Тихон, первый Патриарх Всероссийский, избранный на Московский Патриарший Престол после многолетнего – трёхсотлетнего – отсутствия Предстоятеля Русской Церкви, совершил Литургию в Марфо-Мариинской обители, Елизавета Фёдоровна была арестована. И практически сразу её вывезли из Москвы.
Сначала её эвакуировали в Пермь, потом – в Екатеринбург, оттуда – в последнее место её земного пребывания – в Алапаевск. Ни труды германского посольства, ни ходатайства Патриарха Тихона, над которым тоже постоянно висел меч ЧК, не помогли спасти Елизавету Фёдоровну, которая, понятно, не представляла для советской власти никакой политической опасности.
Думаю, многие из вас знают, что последние дни жизни Елизаветы Фёдоровны – это действительно мученическая история.
Вместе с другими князьями из Дома Романовых – сыновьями знаменитого поэта Константина Константиновича Романова, печатавшегося под инициалами К.Р., начинавшим свой поэтический путь 21-летним князем Владимиром Палеем, сыном от морганатического брака в Романовской семье, – Елизавета Фёдоровна была сброшена в шахту под Алапаевском. Подчеркну, что они были сброшены туда живыми, за исключением Великого князя Сергея, который был убит ранее. Раненными, измождёнными, но живыми.
Вместе с Елизаветой Фёдоровной до конца её земного пути находилась её верная келейница Варвара Яковлева. Она делила с ней служение в Марфо-Мариинской обители, делила испытания в ссылке и разделила мученическую гибель. Елизавета упала вместе с Великим князем Иоанном на выступ в шахте. Практически все упали на самое дно, а Елизавета и Иоанн упали на выступ.
Но все остались живы, несмотря на то, что получили тяжелейшие ранения. Многие из участников расстрела, которые впоследствии сошли с ума, вспоминали, что, хотя они стреляли из ружей в эту шахту, на протяжении двух дней оттуда раздавалось пение псалмов.
И только уже от ран, от голода, от жажды Елизавета Фёдоровна и другие члены Романовской семьи погибли.
При этом Елизавета успела выполнить до конца своё призвание, свой долг – она перевязала куском от апостольника, от своего головного убора, раны Великого князя Иоанна, который с ней вместе оказался на выступе шахты. Это немножко продлило ему жизнь, иначе бы он умер за несколько часов от потери крови.
Прошло совсем немного времени, в Алапаевск вступили отряды Белой армии. Если бы это произошло раньше, то, конечно, удалось бы избежать жертв среди узников из числа членов Романовской семьи. «Белые» достали все тела из этой страшной шахты, совершили отпевание.
Но вскоре начала наступать Красная армия, и Белая армия приняла решение отступать. Чтобы избежать надругательств или вообще уничтожения тел Романовых, их взяли вместе с собой. Как вы знаете, они оказались в Китае – в Пекине, потом в Шанхае. Оттуда были перевезены туда, где произошло духовное преображение лютеранской принцессы в будущую православную мученицу, – на Святую Землю.
Когда Елизавета со слезами на глазах гуляла по Гефсиманскому саду вместе со своим любимым супругом Сергеем Александровичем, она произнесла одну фразу. Есть разные её интерпретации. Наиболее объективная: «Я бы хотела быть похороненной здесь, на Святой Земле». Другая, более фантастическая, гласит, что Елизавета Фёдоровна как бы предрекла: «Я знаю, что буду похоронена на Святой Земле».
И действительно, своё последнее упокоение Елизавета Фёдоровна нашла на Святой Земле. Она хотела быть там – на месте, которое является величайшей святыней не только для всех христиан, но и для всех традиционных религий.
Её мощи почитаются и в Русской Зарубежной Церкви, где она была канонизирована в 1981 году, и в большой Русской Православной Церкви, где она была канонизирована наряду с десятками, сотнями других новомучеников в первый год ХХI века. В 2006–2007 годах состоялось перенесение её мощей со Святой Земли в Россию по благословению Патриарха Алексия II, который всегда с большим почтением относился к царственным мученикам.
К мощам Елизаветы Фёдоровны приложились за время паломничества её мощей более семи миллионов человек.
Во многих храмах, которые строятся в последнее время в России, можно увидеть икону Елизаветы Фёдоровны. Она, повторюсь, «тихая» святая. Она светится едва уловимым, тонким христианским светом. Может быть, конечно, она не такая знаменитая, как Царская семья, о которой спорят, говорят очень много. Образ Елизаветы вдохновляет многих женщин, решающих ступить не только на монашеский путь, но и на путь социального служения.
В её честь названо около тридцати храмов и монастырей Русской Православной Церкви – в России и за её пределами. В Германии есть прекрасный монастырь в честь Елизаветы Фёдоровны со строгим монашеским уставом, находящийся в очень красивом и благодатном месте. Монастырь расположен в восемнадцати километрах от Мюнхена. Очень рекомендую всем, у кого будет возможность, посетить его. Это монастырь, относящийся к Русской Зарубежной Церкви.
Так что образ лютеранской принцессы и православной мученицы Елизаветы Фёдоровны сохраняется, о нём помнят, и помнят, кем по-настоящему была эта замечательная женщина.
pravmir.ru
Истории вещей. Рассматриваем эскиз к костюму императрицы
Сегодня в рубрике «Истории вещей» — эскиз к маскарадному костюму Александры Федоровны, сделанный ее сестрой Елизаветой в 1903 году. Костюм, созданный по этому рисунку, императрица должна была надеть на бал, приуроченный к 290-летию дома Романовых, — тот самый, участники которого стали прообразами для карточной колоды «Русский стиль».
Эскиз к маскарадному костюмуГлавное условие для участников бала гласило: костюм должен быть в стиле допетровской эпохи. Елизавета Федоровна сделала для сестры набросок карандашом парадного платья царицы Марии Ильиничны — жены царя Алексея Михайловича. Царская распашная длинная одежда того времени называлась платно. Костюм расширялся книзу и имел короткие рукава. Низ платна и рукавов обшивался декоративной полосой.
Также на эскизе изображен широкий воротник бармы и головной убор — конусообразная тулья с меховым околышем. Под платно обычно надевалась нижняя женская рубаха: ее украшенные зарукавья (расшитые нарукавники) можно увидеть на рисунке. На обратной стороне наброска есть загадочная неразборчивая надпись на английском языке, оставленная одной из сестер.
Ближе к балу эскиз пришлось переделать — императрица была беременна, и приталенное платье заменили на прямое.
Этот рисунок попал в Музей имени А.А. Бахрушина примерно в 1937 году. Его передал незадолго до смерти Владимир Гадон — бывший адъютант мужа Елизаветы князя Сергея Александровича. Он был близким другом княжеской семьи. После одной неприятной истории, из-за которой Гадону пришлось подать в отставку, Елизавета Федоровна даже написала письмо Николаю II, ходатайствуя, чтобы его вернули на службу.
После революции Гадон работал научным сотрудником Государственного исторического музея. Несколько раз его арестовывали, на три года ссылали в Вологду, а в 1937-м обвинили в контрреволюционной агитации и приговорили к расстрелу.
Основная, костюмированная часть бала состоялась 26 февраля (по старому стилю — 13 февраля) 1903 года в галерее Эрмитажа.
Идея облачиться в национальные русские костюмы появилась у императрицы за завтраком с художником Павлом Жуковским. В беседе тот обронил, что Петр I «уничтожил все русское», и Александра Федоровна объявила, что хочет видеть на балу всех в костюмах эпохи царя Алексея Федоровича.
Эскизы костюмов императорской четы были разработаны директором Эрмитажа Иваном Всеволожским и художником императорских театров Евгением Пономаревым. Остальные эскизы нарисовал художник Сергей Соломко. Император с императрицей были в костюмах царя Алексея и царицы Марии, дамы надели костюмы боярынь и крестьянок, а кавалеры — стрельцов и охотничих.
Костюм Александры Федоровны был срисован с иконы «Кийский крест с предстоящими» 1671 года, где изображена царица Мария Ильинична. Ее наряд был выполнен костюмером Московских императорских театров Александрой Иващенко.
Сейчас этот костюм хранится в Государственном Эрмитаже.
Первой красавицей бала признали ее сестру Елизавету Федоровну. Ее костюм русской княгини XVII века представлял собой образец гармонии и вкуса: светлый летник (старинная женская летняя одежда), расшитый золотом, его рукава были украшены вошвами — треугольными кусками бархата и атласа, обшитыми золотом и жемчугом, меховое ожерелье и искусно украшенный кокошник.
Танцы на балу тоже были допетровскими: гости исполнили русский и плясовой танцы, а также хоровод. А потом до ночи танцевали модные зарубежные вальсы, мазурку и кадриль.
После бала по желанию императрицы все были запечатлены лучшими фотографами Санкт-Петербурга на групповых и одиночных портретах. В следующем году выпустили «Альбом костюмированного бала в Зимнем дворце» с этими фотографиями.
А в 1911 году разработали эскизы для игральных карт «Русский стиль» на немецкой фабрике «Дондорф», которые отпечатали в Петербурге. На них изображены фигуры в костюмах участников бала.
Выход игральных карт был приурочен в 300-летию празднования дома Романовых. Их печатали потом и в Советской России, и сегодня их тоже можно купить.
Сестра императрицы великая княгиня Елизавета Федоровна была художником-любителем. Она начала заниматься рисованием еще в Германии, а в России брала уроки у академика исторической живописи Михаила Боткина. Елизавета Федоровна любила модный тогда стиль модерн — характерные для него изогнутые линии и растительные мотивы она использовала в своих рисунках. Известен ее автопортрет в профиль на фоне орхидей — очевидно, что императрица подражала популярному в те времена известному представителю этого стиля Альфонсу Мухе.
В своей усадьбе в селе Ильинском Елизавета Федоровна часто писала маслом, выжигала по дереву. Свои работы она дарила или продавала на благотворительных базарах, которые устраивала для сбора пожертвований в пользу бедных. Друзьям на праздники рисовала открытки и украшала конверты.
К своему творчеству Елизавета Федоровна относилась довольно критично.
«Я занята тем, что расписываю цветами двери своей маленькой гостиной, — писала она императрице Марии Федоровне 27 августа 1885 года. — Одна панель с розовыми тигровыми лилиями уже закончена. Часто думаю о рамке, которую тебе подарила, — она не совсем хороша, ведь я ее расписывала в Красном и в спешке, поэтому суди мои наброски не по дурному письму, а по замыслу рисунка».
Вскоре после смерти мужа в 1909 году Елизавета Федоровна основала Марфо-Мариинскую обитель милосердия, где и стала жить. С тех пор княгиня в своем творчестве углубилась в религиозную тематику. Они рисовала и вышивала иконы. В 1914 году проиллюстрировала сборник рассказов о житии святых «Под благодатным небом». Он был посвящен цесаревичу Алексею, вся прибыль от продажи сборника поступила в помощь детям солдат Первой мировой войны.
В 1918 году Елизавета Федоровна была убита большевиками, а в 1992-м Русская православная церковь причислила ее к лику святых.
Любовь Емохонова. Марфо-Мариинская обитель великой матушки — МузееМания
Марфо-Мариинская обитель. 1917
Марфо-Мариинская обитель — зримый плод духовного подвига великой княгини Елизаветы Федоровны — была открыта 10 февраля 1909 года. Это было уникальное учреждение. В православных женских монастырях жизнь строилась на уставе отца Церкви архиепископа Кесарии Каппадокийской Василия Великого. Согласно его уставу, монахини полностью отрекались от всего земного, соблюдали строгий пост, проводили время в молитвах, в том числе ночных, чтобы обрести духовный мир и победить греховные страсти. Никакой практической работой, кроме рукоделия и иконописания, они не занимались. Деятельность же Марфо-Мариинской сестринской общины была направлена прежде всего на реальные дела в миру, на помощь нуждающимся — болящим и страждущим. Елизавета Федоровна не раз говорила о том, что мечтает видеть свой монастырь такой обителью, которая вела бы эффективное хозяйство и участвовала в делах милосердия: «Россия нуждается в таких обителях, потому что они заполняют пустое пространство между строгими закрытыми орденами и внешним миром.
Мы здесь читаем газеты, мы в курсе всех событий, мы принимаем людей, консультируемся с людьми, ведущими активную жизнь в миру. Мы живем как Мария, но в то же время и как Марфа»1.Не случайно обитель была посвящена святым женам Марфе и Марии, сестрам Лазаря, одного из любимых учеников Христа. Сестры считаются первыми в истории благотворительницами, поскольку после смерти брата стали ухаживать за прокаженными в лепрозории близ Иерусалима. К тому же в Евангелии от Луки говорится, что, встречая Христа, приходившего в их дом, Марфа начинала хлопотать по хозяйству, а Мария садилась у ног Иисуса, внимая Его словам. Таким образом, Марфа символизирует жизнь деятельную и служение Богу через своего ближнего, а Мария — жизнь созерцательную и служение через молитвенное погружение в Божественные тайны. При всем своем уважении к монашеству Елизавета Федоровна считала, что основой религиозной жизни в обители милосердия должна быть работа, а молитва — служить отдохновением души после трудов.
Великая княгиня Елизавета Федоровна в облачении настоятельницы обители. 1916
Вот что писала Нонна Грейтон, фрейлина принцессы Виктории, которая приезжала летом 1914 года в Россию навестить свою сестру, великую княгиню, в Марфо-Мариинской обители: «На меня произвело самое сильное впечатление то, что вокруг нее царила атмосфера спокойствия и мира. Это не было спокойствие пассивное, но хорошо организованной работы и милой симпатии всех, кто окружал ее. Она излучала мир и любовь, и это сочеталось с высоким чувством долга и истинной религиозностью. Вместе с тем она обладала и прекрасным чувством юмора и радости, и за это ее любили все мы, люди обыкновенной жизни. <…> Она обладала замечательным качеством видеть хорошее и настоящее в людях и старалась это выявлять. Она также совсем не имела высокого мнения о своих качествах. <…>
У нее никогда не было слов “не могу”, и никогда ничего не было унылого в жизни Марфо-Мариинской обители. Все было там совершенным как внутри, так и снаружи.
И кто бывал там, уносил с собой прекрасное чувство. <…>Она горела желанием почерпнуть что-то, что можно было применить к жизни ее собственной общины, и подходила к делу с большим вниманием, отделяя полезное от пустякового. И она часто бывала в восхищении от тех, с кем она встречалась. Она считала, что может научиться чему-то от всех, и всегда думала о том, каким образом можно усовершенствовать Марфо-Мариинскую обитель.
Она была такой прекрасной и замечательной и настолько стояла выше всех нас, и в то же время я могу сказать — была нам всем так близка и так дорога. <…> Редко когда человеческая натура подходила так близко к совершенству»2.
Судьба Елизаветы Федоровны трагически и резко изменилась в один день — 4 февраля 1905 года, когда на ее супруга, московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, совершил покушение эсер Иван Каляев. Ударившись о грудь великого князя, бомба террориста разорвала его на части.
Узнав об этом, Елизавета Федоровна в одном платье бросилась вниз по лестнице, села в сани и помчалась к месту взрыва — недалеко от Николаевского дворца в Кремле. Там уже начала собираться толпа. Ее не хотели пускать к тому жуткому кровавому месиву, в которое превратилось тело ее мужа. Елизавета Федоровна без крика и слез, молча, ни на кого не глядя, стала собирать его останки. Как она потом писала сестре Виктории, у нее была только одна мысль: «Скорей, скорей. Сергей так ненавидел беспорядок и кровь».Великая княгиня Елизавета Федоровна и великий князь Сергей Александрович в Царском Селе. 1892
После гибели мужа великая княгиня распродала драгоценности и предметы искусства, чтобы собрать деньги для осуществления своего замысла — создания Марфо-Мариинской обители. Ее дальнейшая жизнь была всецело отдана служению Православной Церкви и делам милосердия.
Купив на правом берегу Москвы-реки, в купеческом районе Зарядье, усадьбу с большим садом и четырьмя домами, великая княгиня начала воплощать в жизнь свой замысел.
В большом доме — сестринском корпусе — поместили спальни и столовую для сестер, кухню и хозяйственные службы. Второй дом отвели под больницу. В ней оборудовали палаты для страждущих, операционную, перевязочную и, используя современный термин, реанимационную. Здесь же устроили больничную церковь, освященную во имя Марфы и Марии. При больнице открыли аптеку и амбулаторию, где безвозмездно работало более 30 врачей, сменявшихся каждую неделю. В верхнем этаже третьего дома располагалась квартира священника Митрофана Сребрянского (в будущем архимандрита Сергия, канонизированного Русской Православной Церковью в 2000 году), а в нижнем — приют для девочек-сирот, классы, мастерские и библиотека. Четвертый дом, примыкавший к больнице, принадлежал настоятельнице — великой княгине Елизавете Федоровне.…Парадная лестница в два марша ведет с улицы в просторную прихожую прямоугольной формы. Из нее дверь налево открывается в кабинет духовника обители отца Митрофана Сребрянского, где он принимал посетителей.
Правая дверь ведет в приватные покои. В первой угловой комнате с окнами на две стороны располагалась парадная столовая. Здесь Елизавета Федоровна встречалась с друзьями, среди которых особо почетное место занимал император Николай II. Их доверительные отношения сложились сразу же по приезде Елизаветы Федоровны в Россию. За квадратным столом, над которым низко свисала люстра с бахромой из бисера, располагались в плетеных креслах. Вся прочая мебель, как и во всех комнатах, была выполнена в модном до Первой мировой войны стиле модерн.Из столовой анфилада выводит в просторную молельню. Главное место на ее правой стене с 1903 года занимал огромный образ преподобного Серафима Саровского — святого, особо почитаемого великокняжеской четой. В их доме на Тверской хранилась его мантия (она изображена на иконе), переданная Сергею Александровичу после кончины его матери, императрицы Марии Александровны. С 17 по 20 июля, в дни прославления святого, эту мантию выставляли в Успенском соборе Московского Кремля для народного поклонения, а после гибели Сергея Александровича Елизавета Федоровна поместила ее в специальную нишу иконостаса в храме-усыпальнице великого князя при Чудовом монастыре.
Спас Нерукотворный. Икона, вышитая гладью Елизаветой Федоровной
На левой стене, среди множества икон, находились две, принадлежавшие лично Елизавете Федоровне. Одна из них — «Встреча Марии и Елизаветы»*, вырезанная из перламутра, — была поднесена великой княгине от Императорского православного палестинского общества, первым председателем которого был Сергей Александрович. Образ св. Елизаветы, матери Иоанна Крестителя, запечатленный на второй иконе, был особенно близок Елизавете Федоровне: переходя в православие и не желая менять имя, она избрала для себя новую небесную покровительницу.
В глубине большого сада, в доме садовника, открыли общежитие для женщин, больных туберкулезом, а неподалеку построили часовню, где отпевали умерших. Днем псалмы над усопшим читали монахини из московских монастырей, а ночью — всегда Елизавета Федоровна (спала она не больше трех часов).
Духовными центрами обители стали храмы. Первой была открыта больничная церковь во имя святых Марфы и Марии.
Поскольку для нее выгородили часть жилого помещения, то подходить к ее описанию с критериями традиционного архитектурного облика православного храма нельзя. Церковь напоминает скорее молельные дома первых христиан, которые устраивались в катакомбах Рима. Огромные, пропускающие много света окна под потолком, наличие икон прекрасного письма, алтарное пространство, обозначенное легкими перегородками и украшенное изящной живописью, придают церкви домашний и уютный вид.Проект второго и главного храма в честь Покрова Пресвятой Богородицы Елизавета Федоровна заказала архитектору Алексею Викторовичу Щусеву, построившему его в 1911 году в национально-романтическом варианте стиля модерн. Крестово-купольный объем, завершающийся куполом на тромпах и подпружных арках, с тремя нефами и апсидами, отсылает к раннехристианской архитектурной традиции сирийской школы. С западной стороны здания А.В.Щусев выстроил звонницу с двумя куполами, вырастающую над притвором и соединенную с храмом просторным помещением — трапезной.
Сложенный из кирпича, покрытого белой штукатуркой, храм фрагментарно украшен каменной резьбой. Вьющиеся растительные побеги, диковинные птицы с женскими лицами, шестикрылые серафимы, кресты, львы и олени плотно заполняют поверхность, отсылая к убранству владимиро-суздальских церквей XII–XIII веков. Кокошники над образом Спаса Нерукотворного, помещенным на западном входе, и лик Богородицы на центральной апсиде, звонница и треугольное завершение закомар — все это напоминает о новгородском зодчестве, а асимметричный объем и шлемовидный купол на массивном барабане — о псковском. Подобное варьирование принципиально разных стилистических элементов из архитектурного арсенала Древней Руси, характерное для творческого метода Щусева, породило самобытный облик храма, далекий от обычной в таких случаях эклектики.Внутри Покровский собор украшен фресками Михаила Васильевича Нестерова. Вход в храм со стороны трапезной занимает большое панно «Путь ко Христу». На фоне тихого русского простора с убегающими к горизонту холмами, с широко раскинувшимся озером, подернутым розоватой дымкой, с лесной опушкой, поросшей густой травой, тонкоствольными елочками и березками, художник изобразил русских людей разных возрастов, состояний и положений, устремившихся навстречу Христу, выходящему из серебристого березняка.
Сестры обители поддерживают самых слабых — детей и раненого воина, облегчая им путь к Спасителю. Нестеровская живопись нежна, легка, прозрачна и утонченно духовна. В ней с особой силой выражена идея того, «как человек прибегает к Богу» (В.В.Розанов).Кроме панно при входе, Нестеров создал пять композиций и 12 образов для иконостаса. Под куполом парит Новозаветная Троица — Бог Отец, Бог Сын и Святой Дух. Во внешнем круге, замыкающем образ Божественной Троицы, изображены символы четырех евангелистов: ангел (Матфей), лев (Марк), телец (Лука), орел (Иоанн). В конце апсиды царит Богоматерь, простирающая Покров над миром. Этот иконописный образ отсылает к сказанию, повествующему о событиях 910 года: в тот момент, когда враги, штурмовавшие Константинополь, входили в пролив Золотой Рог, истово молившимся монахам Влахернского монастыря явилась Богородица. Она сняла с себя мафорий и покрыла им осажденный город.
Встреча Марии и Елизаветы. Икона из перламутра — подарок великой княгине от Православного палестинского общества.
Находится в молельне Елизаветы Федоровны
Под конхой в апсиде представлен редкий иконографический тип Иисуса — Христос-Архиерей, приносящий Самого Себя в жертву. Его окружают ангелы-дьяконы, помогающие священникам при совершении церковных таинств. У одних в руках рапиды — опахала на длинной рукояти в виде металлического круга, символизирующие крылья, которыми они овевают Святые Дары. Другие держат кадила, свечи, плащаницу, чашу, дискос.
На пятах арочных сводов, по обеим сторонам алтарной ниши, традиционно помещена сцена Благовещения. Богоматерь, почти отроковица, нежная и трепетная, поднимает руку с широко раскрытой ладонью — жест, который издревле понимался как «приятие благодати».
На северной стене храма изображена лужайка с цветущим миндалем. У деревца на камне сидит Иисус и беседует с Марфой и Марией. Мария, устроившись на траве у ног Учителя, внимательно Его слушает. Марфа, деловито придерживая поднос с посудой, словно на минутку остановилась у входа в дом, торопясь на кухню.
Напротив, на южной стене, изображено Воскресение Господне, о котором свидетельствовали Жены-мироносицы. Они пришли в воскресенье еще затемно к пещере, в которой погребли Иисуса, чтобы по иудейскому обычаю умастить Его тело ароматическими маслами, и обнаружили камень отваленным, гробницу пустой, а на саркофаге — сидящего ангела, вопрошавшего: «Зачем ищете живого среди мертвых?» Мария Магдалина, еле различив в предрассветной мгле человека и приняв его за садовника, опустилась на колени и стала спрашивать, не видел ли он, куда унесли тело их Учителя. И вдруг глаза ее открылись, и она узнала воскресшего Иисуса.
Помогал Нестерову Павел Дмитриевич Корин, которому Елизавета Федоровна три года спустя поручила расписать подземную церковь во имя Сил Небесных и Всех святых, построенную в 1914 году как ее будущую усыпальницу.
Главной заботой «великой матушки» (так называли в обители великую княгиню) была больница, в которой работали лучшие врачи города. Она считалась образцовой, и туда направляли безнадежных больных.
Известен случай, когда в Марфо-Мариинскую обитель привезли женщину, опрокинувшую на себя горящую керосиновую горелку. Ожоги покрывали все ее тело, не было ни малейшей надежды на спасение. Елизавета Федоровна ежедневно сама делала перевязки, длившиеся по два с половиной часа, и, к удивлению докторов, женщина выжила. Говорили, что от Елизаветы Федоровны исходила особая целебная сила, которая помогала переносить боль.Помимо занятости в больнице Елизавета Федоровна иногда ассистировала хирургам в других госпиталях. Своих же сестер она готовила к профессиональной лечебной деятельности. Все они под руководством врачей получали элементарные медицинские знания и, посещая больных на дому, могли оказать первую медицинскую помощь. Те сестры, которые работали в госпиталях, оканчивали специальные медицинские курсы.
К тому же обитель стала своеобразной «школой диаконис» (греч. «служительницы»). Так в эпоху раннего христианства, до появления монастырей, называли сообщество женщин, занимавшихся благотворительной деятельностью и готовивших язычниц к принятию христианства.
Сестры работали не только в обители, но и в городских благотворительных организациях, частных домах, деревнях, церковных попечительствах. При этом обитель сохраняла за собой функции контроля за их деятельностью.Великая княгиня Елизавета Федоровна среди сестер милосердия Красного Креста. После 1910 года Елизавета Федоровна и сестры обители в госпитале среди раненых воинов Первой мировой войны. Москва. 1916
Особое место в жизни обители отводилось обустройству приюта для девочек-сирот, способных к рукоделию. Елизавета Федоровна сама была виртуозной рукодельницей и собирала талантливых детей по всей Российской империи. Отношение к детям у нее было удивительным. Известен рассказ о посещении великой княгиней приюта в Ярославле. Девочек в белых передничках построили в зеркальной зале и дали наказ: «Когда к вам подойдет Елизавета Федоровна, сделайте реверанс, скажите “здравствуйте” и целуйте ручку». Когда Елизавета Федоровна подошла к первой девочке, та сделала реверанс и произнесла, как ее учили: «Здравствуйте и целуйте ручку».
Елизавета Федоровна засмеялась, наклонилась, поцеловала девочке ручку, а затем проделала то же самое с остальными.В обители существовали также столовая для бедных, воскресная школа для безграмотных женщин и девушек, работавших на фабриках, библиотека на две тысячи томов, кружок «Детская лепта», где по воскресеньям шили одежду для бедных детей.
Обитель жила по монастырскому распорядку дня, который начинался в 6 часов утра. После всеобщей утренней молитвы в больничном храме настоятельница давала распоряжение сестрам на предстоящий день. Дневная трапеза проходила с чтением жития святых. В пять часов дня в церкви начиналось богослужение. Под праздники и воскресные дни проводилось всенощное бдение. В девять часов вечера в больничном храме проходила общая вечерняя молитва, после которой сестры расходились по кельям. Описание воскресной службы в обители оставил английский писатель Стивен Грэм в книге «Путь Марфы и путь Марии»: «Однажды в воскресенье я пошел в Марфо-Мариинскую обитель, расположенную на Большой Ордынке, на другом берегу Москвы-реки.
<…> Высокий и солидный священник с длинными воло-сами, чудаковатый и милый — отец Митрофан совершал службу. <…> Было приятно находиться там: ощущалось присутствие молодых женщин, всецело устремленных к Богу, изредка доносился аромат цветов. Шестьдесят сестер, все в белом, простерлись волнами белого полотна на полу храма. А черный хор пел нежными голосами тихо, скорбно, возвышенно.В середине службы в церковь вошли монастырские сироты: двадцать четыре маленьких мальчика в зеленых рубашках и столько же девочек в голубых платьицах и серых передниках. Они стояли посреди церкви, такие маленькие… Отец Митрофан возвышался над нами, как пастух посреди своего стада. Звучала ласковая проповедь. <…> Для русского богослужения как раз характерны особенный голос, особенный облик и жест, несущие в себе образ Церкви и церковной службы. Это сообщается молящимся и часто придает личности каждого из них, и мужчинам, и женщинам, особую тонкость, некоторый византийский оттенок, уподобляя их изображениям на фресках»3.
Два раза в неделю духовник обители священник Митрофан Сребрянский в трапезной Покровского собора проводил с сестрами беседы на евангельские темы, а по воскресеньям устраивались беседы для народа с общим пением молитв. Но ведя строгую подвижническую жизнь, великая княгиня не требовала того же от своих сестер. Они имели хороший стол, достаточное время для сна, могли выходить за территорию обители и каждый год получали отпуск, отправляясь либо на богомолье в дальние монастыри, либо проводя время в поместьях друзей настоятельницы.
Несмотря на свою каждодневную занятость в Марфо-Мариинской обители, Елизавета Федоровна находила время и силы принимать участие во множестве дел за ее пределами. Отмечу только два из них. Унаследовав от супруга обязанности председателя Императорского православного палестинского общества, Елизавета Федоровна относилась к ним не формально. Она построила для паломников большую гостиницу в Иерусалиме, оплачивала им проезд на пароходе от Одессы до Яффы, заботилась о пропитании и медицинском обслуживании крестьян, направлявшихся из России в Святую Землю, открывала православные школы в Сирии и Палестине.
В 1911 году по ее поручению и на ее средства протоиерей Иоанн Восторгов купил на юге Италии, в Бари, где покоятся мощи св. Николая, большой участок земли для Палестинского общества. Елизавета Федоровна намеревалась построить там храм во имя святителя и основать русское подворье со странноприимным домом, о чем сообщала императору Николаю II: «Милый Ники! Посылаю тебе мой доклад по важному вопросу — строительству в Бари русской церкви и странноприимного дома. Конечно, единственный, кого, я уверена, сам святитель Николай хотел бы видеть во главе этого святого начинания, [предпринятого] в его честь и для твоего народа, любящего его более всех святых, — это ты, наш Император, сподобившийся утешения носить в крещении имя свт. Николая. Возможно, ты благоволишь написать на докладе в качестве резолюции, что желаешь сам возглавить комитет. <…>Великий герцог Людвиг IV и великая герцогиня Алиса с детьми Викторией и Елизаветой. Дармштадт. 1865
На данный момент уже куплен участок земли на имя частного лица; место очень удобное, недалеко от вокзала, в оливковой роще, и оттуда трамвай идет прямо до базилики — участок идеальный и удивительно дешевый, даже расположен в правильном направлении — на восток.
О, да благословит св. Николай наше дело! И пусть для тебя это трогательное начинание будет благословением и небесной связью между ним и твоим народом, светлым пятном в твоем царствовании — в утешение за многие кресты, которые приходится тебе нести»4.
Проект был снова заказан А.В.Щусеву. Он возвел храм в традициях новгородского зодчества: с треугольным завершением закомар и звонницей над западным порталом, а странноприимный дом — в виде боярских хором, соединенных с церковью крытым переходом. Построенный в 1913–1915 годах храм прибрел не только церковное, но и государственное значение. Во-первых, он был возведен на территории другой страны, притом католической, и стал символом русского православия за границей. Во-вторых, он посвящался святителю Николаю — небесному покровителю царя. В-третьих, сам император встал во главе комитета по сбору пожертвований на строительство храма.
В августе 1914 года Марфо-Мариинская обитель милосердия инициировала создание Комитета по оказанию помощи семьям лиц, призванных на Великую войну.
.jpg)
Сестры взяли на себя устройство вещевого склада, бесплатной столовой, детских яслей, организовали надомную работу для членов семей военнослужащих. А в сентябре 1914 года в ведение Елизаветы Федоровны перешла эвакуация раненых воинов и контроль за всеми общественными и военными госпиталями. Энергия и целеустремленность этой очаровательной хрупкой женщины просто ошеломляют.Откуда же взялось не только стремление помогать нуждающимся, но и умение организовать широкомасштабную и эффективную благотворительную деятельность? Очевидно, начатки таких навыков были получены в семье Елизаветы Федоровны. Родилась она 1 ноября (20 октября по старому стилю) 1864 года в Дармштадте в семье великого герцога Гессенского и Рейнского Людвига IV и великой герцогини Алисы, дочери королевы Виктории. Элла, как звали ее родные, была вторым ребенком в семье. У нее был младший брат Эрнст Людвиг и три сестры: Виктория, Ирена и Алиса, будущая русская императрица Александра Федоровна. Еще двое, Фридрих и Мария, умерли в младенчестве.
Основу воспитания детей составляла английская система: сочетание уроков и творческих занятий с приобщением к труду и подготовкой к общественному служению. Дворец был открыт для музыкантов, художников, артистов, ученых, сама великая герцогиня Алиса обладала многими талантами — рисовала, играла на фортепьяно. Приобщение к труду было простым, но действенным: дети самостоятельно застилали постели, убирали комнаты, разжигали камин, высаживали цветы и выращивали овощи. Общественное служение Гессенского дома имело глубокие корни. Одной из его основательниц была Елизавета Венгерская из династии Арпадов, ландграфиня Тюрингии, жившая в начале XIII века и причисленная к лику святых за милосердие и служение бедным. В честь святой и была названа принцесса Елизавета. Впервые Элла соприкоснулась с людским страданием, когда ей исполнилось два года. Во время Австро-прусской и Франко-прусской войн гессенский дворец был отдан под лазарет. За ранеными ухаживали все знатные дамы Дармштадта во главе с великой герцогиней Алисой, которая привлекала к делам милосердия даже детей: Виктория и Елизавета приходили в госпиталь и приносили раненым цветы.
Когда в 1878 году ее мать, великая герцогиня, умерла, Елизавете было всего 14 лет, но она вместе с Викторией взяла на себя заботу о детях, самой младшей из которых было всего шесть лет.В 1881 году обе сестры — принцессы Виктория и Елизавета — начали выезжать в свет и сразу завоевали репутацию прекрасных невест. Одним из претендентов на руку принцессы Елизаветы стал принц Вильгельм Прусский, ее кузен, будущий кайзер Вильгельм. Когда он был еще студентом в Бонне, то часто приезжал к своим родственникам в Дармштадт и влюбился в Эллу. Но принцесса Елизавета отдала свое сердце великому князю Сергею Александровичу, пятому сыну Александра II и Гессенской принцессы, императрицы Марии Александровны. Выйдя замуж за Сергея Александровича, принцесса Елизавета обрела не только любимого человека, но и учителя. Именно он открыл для нее Россию, познакомил с ее историей, культурой и религией.
Королева Виктория с внуком Эрнстом Людвигом и внучками Викторией, Елизаветой и Иреной. Лондон. 1878
Венчание по православному обряду состоялось 3 июня 1884 года в Большой церкви Зимнего дворца, а по протестантскому — в одной из гостиных. Медовый месяц великокняжеская чета провела в Ильинском, подмосковном имении Сергея Александровича, которое он получил в наследство от матери. Елизавета Федоровна органично вошла в русский мир. Она старательно занималась русским языком, чтобы стать ближе к народу своей новой страны. Соседи встретили ее радушно, «по-русски»: обеды, прогулки по лесу, катание на лодке, домашние спектакли, живые картины. Но при этом Елизавета Федоровна интересовалась жизнью простых людей: она посещала жилища крестьян и знакомилась с их бытом. По ее настоянию Сергей Александрович выписал в медицинский пункт опытную акушерку, а затем построил в Ильинском родильный дом, школу и больницу. В день ангела (5/18 сентября) Елизавета Федоровна устраивала для крестьян угощение на лугу, а они благодарили ее песнями и плясками.
Следуя настоятельным просьбам императрицы Марии Федоровны, великая княгиня много времени проводила с царской семьей и очень сдружилась с цесаревичем Николаем Александровичем. У них появились свои тайны, прозвища, общие воспоминания. Именно Елизавете Федоровне цесаревич доверил тайну своей любви к принцессе Алисе Гессенской, с которой познакомился на свадьбе «тетушки» — так он ее называл. Поскольку строгие этикетные нормы того времени не допускали переписку молодых людей, они общались через письма к великой княгине. 8 апреля 1894 года состоялась помолвка наследника российского престола и принцессы Алисы, и именно великой княгине поручено было привезти невесту в Россию.
Петербургский период ознаменовался для Елизаветы Федоровны не только вхождением в русское великосветское общество, но и религиозными поисками. Будучи воспитанной в лютеранской вере, великая княгиня при знакомстве с православием встала перед непростым духовным выбором. Прикосновение к русским святыням началось с паломничества в Свято-Троицкую Сергиеву лавру, где почивали мощи небесного покровителя великого князя — преподобного Сергия Радонежского. Значительное духовное влияние на великую княгиню оказал протоиерей Иоанн Кронштадтский. В этом же направлении воздействовало на нее и паломничество по Ближнему Востоку в 1888 году, в которое она отправилась вместе с Сергеем Александровичем и его младшим братом Павлом Александровичем. Напомню, что Сергей Александрович был первым председателем Императорского православного палестинского общества. Паломничество великокняжеской четы началось с города Назарета, где Дева Мария получила благую весть о рождении Спасителя. Затем они посетили гору Фавор, на которой произошло Преображение Господне. Глубокие впечатления остались у великой княгини от служб у Гроба Господня в Иерусалиме.
Об эмоциональном настрое великой княгини во время паломничества по Святой Земле свидетельствует случай, происшедший с ней в Вифлееме. В храме Рождества Христова воображение Елизаветы Федоровны поразила Вифлеемская икона Богоматери — единственный образ в мировой иконописи, где Дева Мария изображена улыбающейся. Ночью Богородица явилась к великой княгине со словами: «Мне холодно, холодно!» Утром Елизавета Федоровна, ни секунды не раздумывая, выбрала самые красивые платья, разрезала их и сшила драгоценный оклад для иконы, украсив его вышивкой из жемчуга и бриллиантов.
Елизавета Федоровна в возрасте 14 лет, после смерти матери. 1878
Во время их посещения была освящена церковь Св. Марии Магдалины на Елеонской горе. Император Александр III вместе с братьями Владимиром, Алексеем, Сергеем и Павлом построили этот великолепный храм в Гефсиманском саду в память своей матери — императрицы Марии Александровны, небесной покровительницей которой была Мария Магдалина. Александр III, приверженец «благочестивой старины», считал истинно русским стиль, характерный для ярославских купеческих церквей XVII века и храма Покрова на Рву в Москве, поэтому церковь Св. Марии Магдалины — своеобразная реплика этих изящных, легких, красочных сооружений. Церковь представляет собой прямоугольный объем, увенчанный пятью луковичными куполами на тонких высоких барабанах, с шатровой колокольней. Окруженная густой зеленью кипарисов и оливковых деревьев, церковь завораживает своей хрупкой красотой и изяществом. Внутри храма находится иконостас из белого мрамора с бронзовым орнаментом. Рассказывают, что великая княгиня, потрясенная видом нового храма и его убранством, воскликнула: «Как бы я хотела быть похороненной здесь!»
После возвращения со Святой Земли великая княгиня приняла осознанное решение перейти в православие. Единственное, что ее удерживало, — это боязнь огорчить отца и родных. Поэтому таинство крещения состоялось только 13 апреля 1891 года в домовой церкви Сергиевского дворца. Напомню, что, не пожелав менять имени, Елизавета Федоровна избрала для себя в качестве небесной покровительницы Елизавету — мать Иоанна Крестителя. В том же году Сергей Александрович был назначен московским генерал-губернатором, и супруги переехали в Москву.
Поселились они в доме генерал-губернатора на Тверской. С первых же дней в Москве началась череда мероприятий, присутствие на которых было обязательным: открытие съездов, народных чайных, обществ трезвости, домов трудолюбия; посещение благотворительных базаров, концертов, выставок; празднование юбилеев образовательных учреждений. Зимние сезоны сопровождались балами. Служебные обязанности Сергея Александровича предусматривали регулярные контакты с московским духовенством и его присутствие на церковных службах.
Елизавета Федоровна в Москве. 1896
Под покровительством Елизаветы Федоровны, первой дамы Москвы, находились Румянцевский музей, Императорский исторический музей им. Александра III и Музей изящных искусств им. Александра III. Причем в создании последнего великокняжеская чета сыграла существенную роль. Изначально планировалось открыть его при Московском университете, но покровительство великого князя Сергея Александровича позволило получить под постройку место на Колымажном дворе и субсидию из государственной казны. На личные средства Сергея Александровича в честь великой княгини Елизаветы Федоровны был выстроен Ассирийский зал — продолговатое помещение с двумя входами по одной оси, оформленное как тронный зал ассиро-вавилонских владык. А на деньги его брата Павла Александровича был обустроен греческий дворик «Парфенон» в честь великой княгини Александры Григорьевны, супруги Павла Александровича, — греческой принцессы, умершей в 1891 году при родах. Этот греческий дворик, названный в честь главного храма Афины-Девы, вместил слепки самых выдающихся памятников Древней Греции, позволяя их изучать, не выезжая за пределы России.
Елизавета Федоровна оказывала покровительство Императорскому Московскому университету, Строгановскому художественно-промышленному училищу, Музыкально-драматическому училищу, открытому при Московском филармоническом обществе. По инициативе Елизаветы Федоровны в драматических классах училища был поставлен любительский спектакль — лирические сцены из «Евгения Онегина». Режиссуру поручили Владимиру Ивановичу Немировичу-Данченко и Константину Сергеевичу Алексееву (Станиславскому). Роли распределили между любителями из высшего общества и учениками Музыкально-драматического училища. Танцы к спектаклю поставил солист Большого театра Василий Федорович Гельцер. Программу и костюмы утверждала сама великая княгиня. Спектакль вышел настолько удачным, что стал, как писал Немирович-Данченко, первой зарницей будущего Московского художественного общедоступного театра (МХТ).
Приют для девочек-сирот в Марфо-Мариинской обители. Занятия рукоделием в мастерской
О том, насколько популярна была Елизавета Федоровна в студенческой среде, свидетельствует такой любопытный факт. Ежегодно великая княгиня присутствовала в Московском университете на праздновании начала учебного года и получала в подарок роскошный букет. Но покидала она обычно церемонию без единого цветочка, поскольку среди студентов существовало поверье: тот, кто добудет из букета Елизаветы Федоровны цветок, на экзамене получит высокую оценку.
Не только в силу обязанностей супруги генерал-губернатора, но и по велению сердца Елизавета Федоровна занималась благотворительной деятельностью. На этом поприще она была неподражаема и многогранна, проявляя подчас удивительную изобретательность в привлечении денежных средств на благотворительные нужды. Так, когда в пользу пострадавших от неурожая в 1891–1892 годах был создан Московский комитет по сбору пожертвований, Сергей Александрович решил привлечь к сбору средств в помощь голодающим купечество. Но купцы, недолюбливая Сергея Александровича, денег не дали. Тогда Елизавета Федоровна устроила в фойе Большого театра рождественский благотворительный базар. Торговали дамы из великосветского общества. Великокняжеская чета сама стала за прилавки: Сергей Александрович настолько умело торговал зонтиками, что уже на второй день ни одного зонтика не осталось. Елизавета Федоровна продавала свои изделия, и не было отбоя от желающих приобрести что-нибудь из ее работ. Выручка стала самым крупным финансовым поступлением в комитет по сбору пожертвований в пользу пострадавших от неурожая.
Занятия живописью в селе Ильинском
Однако самым замечательным начинанием великой княгини в эти годы стала организация женского труда в помощь солдатам, ушедшим на Русско-японскую войну. Она заняла под мастерские все залы Кремлевского дворца, за исключением Тронного зала, служившего символом монархии. В эти месяцы Кремлевский дворец с его величественными анфиладами и помещениями напоминал улей, где женщины трудились для фронта с утра до вечера, склонившись над швейными машинками. Туда же поступали пожертвования для армии деньгами и вещами. Великая княгиня сформировала несколько санитарных поездов, оснащенных всем необходимым, которые курсировали по Сибирской магистрали с Дальнего Востока в Петербург. Она создавала комитеты, занимающиеся сбором средств на санаторные нужды, а на свои деньги построила на берегу Черного моря, под Новороссийском санаторий для раненых.
После отречения Николая II и падения императорской власти Марфо-Мариинская обитель продолжала свое служение. Елизавета Федоровна категорически запретила запирать ворота, и амбулатория по-прежнему была открыта для всех. О самообладании Елизаветы Федоровны образно высказался архиепископ Анастасий (Грибановский): «Казалось, что она стояла на высокой непоколебимой скале и оттуда без страха смотрела на бушующие вокруг нее волны, устремив свой духовный взор в вечные дали».
К этому смутному времени относятся письма Елизаветы Федоровны подруге и единомышленнице графине Александре Андреевне Олсуфьевой. Они поражают величием души, готовностью к милосердию и силой веры: «Дорогая Аликс! <…> Я испытывала такую глубокую жалость к России и к ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто раз больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему. Вот что я чувствую каждый день»5. Из другого письма: «Полностью разрушена “Великая Россия, бесстрашная и безукоризненная”. Но “Святая Россия” и Православная Церковь, которую “врата ада не одолеют”, существуют, и существуют более, чем когда бы то ни было. И те, кто верует и не сомневается ни на мгновение, увидят “внутреннее солнце”, которое освещает тьму во время грохочущей бури. Я не экзальтированна, мой друг. Я только уверена, что Господь, Который наказывает, есть тот же Господь, Который и любит»6.
Елизавета Федоровна организует вещевой склад. Большой Кремлевский дворец. Фото 1904 года
Известно, что предпринимались попытки спасти Елизавету Федоровну от преследований и гибели. В начале лета 1917 года ее посетил шведский министр, приехавший в Москву по поручению кайзера Вильгельма, который когда-то был влюблен в Эллу и знал, какая кровавая баня ожидает Россию. Ей было предложено уехать за границу. Но Елизавета Федоровна наотрез отказалась оставить обитель и вверенных ей Богом сестер и больных. После заключения Брестского мира немецкое правительство добилось от советских властей согласия на вывоз великой княгини за границу. Граф Мирбах два раза просил Елизавету Федоровну принять его, но каждый раз получал отказ. Сохранилось трогательное свидетельство о каком-то сапожнике, чья жена лечилась в Марфо-Мариинской больнице. Он готов был предоставить «великой матушке» сани и лошадь своего родственника, чтобы увезти ее в безопасное место. Елизавета Федоровна, тронутая таким отношением, ответила, что сани не могут вместить всех ее сестер, а она не хочет уезжать, оставив их на произвол судьбы.
Настала Пасха 1918 года. Елизавету Федоровну арестовали на третий день Светлой седмицы. В этот день патриарх Тихон служил молебен в Марфо-Мариинской обители, а через полчаса после его отъезда туда явился комиссар с красноармейцами и дал настоятельнице на сборы всего полчаса. Елизавета Федоровна успела лишь собрать сестер в больничной церкви Святых Марфы и Марии и благословить их.
Великую матушку сопровождали две сестры: Варвара Яковлева и Екатерина Янышева (позже вернулась в Москву). Их отправили по железной дороге в Пермь, в женский монастырь, а затем препроводили в Екатеринбург, где жила в заточении императорская семья. Елизавета Федоровна хотела встретиться с сестрой, но ей было в этом отказано. Вскоре в Екатеринбург доставили великого князя Сергея Михайловича (племянника Александра II) с его секретарем Федором Семеновичем Ремезом, пожелавшим сопровождать своего патрона. Вместе с ними прибыли трое сыновей великого князя Константина Константиновича (К.Р.) — Иоанн, Константин, Игорь и сын великого князя Павла Александровича от его второго, морганатического брака, князь Владимир Палей.
Великая княгиня Елизавета Федоровна среди врачей и сестер милосердия
В мае 1918 года великих князей и Елизавету Федоровну перевезли в Алапаевск и поместили в каменном одноэтажном здании Напольной школы на краю города. При школе была кухня, где еду готовили приходящие поварихи. Женщины рассказывали, что жизнь великокняжеских узников протекала во взаимной любви и согласии. Они вычистили школьный двор и устроили там огород и цветники; с разрешения караула посещали церковь и гуляли в поле; вечерами же собирались в комнате Елизаветы Федоровны для молитвы. Все резко изменилось в июне, когда из Екатеринбурга пришел приказ отобрать у заключенных личные вещи, деньги, обувь и подушки. Прогулки вне школьного двора запретили, служащих из школы выгнали, красноармейцы ежечасно врывались в комнаты и устраивали обыски.
17 июля в 12 часов дня в школу явились чекисты и удалили из нее красноармейцев-охранников. Ночью узников посадили на телеги и повезли в направлении деревни Синячихи в 18 километрах от Алапаевска, где находилась заброшенная железорудная шахта глубиной в 60 метров. В нее с площадной руганью, орудуя прикладами, чекисты стали сталкивать людей. Первой столкнули Елизавету Федоровну, она громко молилась: «Господи, прости им, ибо не ведают, что творят». За ней последовали остальные. Только великий князь Сергей Михайлович, боевой офицер, оказал сопротивление и был убит выстрелом в голову. Убийцы полагали, что узники утонут в воде, затопившей шахту. Но, по свидетельству случайно оказавшегося рядом крестьянина, жившего неподалеку и наблюдавшего эту ужасную расправу, из шахты донеслось пение молитвы «Спаси, Господи, люди Твоя». Обезумевшие чекисты стали забрасывать шахту гранатами, но пение продолжалось. Тогда они в панике завалили шахту валежником и подожгли, а сверху засыпали землей.
Здание школы в Алапаевске. Последний приют Елизаветы Федоровны. 1918
Когда в октябре Белая армия Колчака заняла район Екатеринбурга и Алапаевска, тела извлекли на поверхность и обнаружили, что тело Елизаветы Федоровны осталось нетленным. На груди у великой княгини нашли икону Спаса Нерукотворного, украшенную драгоценными камнями, с надписью на обороте: «Вербная суббота, 13 апреля 1891 г.». В этот день она перешла в православие, и этой иконой ее благословил император Александр III.
Стоит упомянуть здесь одну деталь, характеризующую величие души и силу духа Елизаветы Федоровны. Она и Иоанн Константинович упали не на дно, а на выступ шахты, который находился на 15-метровой глубине. У великого князя голова оказалась перевязанной апостольником Елизаветы Федоровны. Значит, она, несмотря на сильные повреждения и кровоподтеки в области темени, лба и спины и рискуя рухнуть с выступа вниз, нашла в себе силы уже почти из могилы позаботиться о ближнем.
После медицинского осмотра тела были обмыты, облачены в белые саваны и положены в простые деревянные гробы. После отпевания в Свято-Троицком соборе их поместили в склеп, где они находились до июля 1919 года. Когда Красная армия начала наступать, духовник Елизаветы Федоровны белогорский игумен Серафим (Кузнецов) получил распоряжение от адмирала Колчака перевезти гробы по Восточно-Сибирской магистрали в Читу. В августе они прибыли на место, и отец Серафим с помощью русских и японских офицеров перевез их в женский Покровский монастырь. Там, в одной из келий, в глубочайшей тайне, опасаясь большевиков, он снял доски с пола и вырыл неглубокую могилу, куда поставил все восемь гробов. В этой келье отец Серафим прожил до февраля 1920 года, охраняя тела страдальцев. Но Красная армия неумолимо продвигалась на восток, и монаху вновь пришлось двинуться с гробами в путь, теперь уже за пределы России. У границы с Китаем на поезд напали рабочие-большевики и сбросили гроб с телом Иоанна Константиновича на рельсы. По счастью, подоспевшие китайские солдаты помогли отбить красных бандитов. В апреле гробы прибыли в Пекин и были временно помещены в склеп Русской духовной миссии.
Саркофаг с мощами Елизаветы Федоровны. Церковь Св. Марии Магдалины в Гефсимании. Иерусалим
Родственники Елизаветы Федоровны, узнав, где находятся останки, пожелали похоронить великую княгиню и инокиню Варвару в Иерусалиме. В ноябре 1920 года их тела были отправлены из Пекина в Шанхай, затем в Порт-Саид. Там их приняла принцесса Виктория и перевезла в Иерусалим, упокоив в крипте церкви Марии Магдалины, но, как оказалось, не навсегда. В 1981 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей постановил причислить Елизавету Федоровну и инокиню Варвару к лику святых как мучениц православной веры, пострадавших от безбожников в России. При вскрытии гроба тело Елизаветы Федоровны оказалось нетленным. Его поместили в храме Марии Магдалины в беломраморный саркофаг на высоких подставках, украшенный резьбой в византийском стиле, справа от святых Царских врат.
Примечания:1 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. 1905–1918 гг. М.: Никея, 2018. Т. 2: 1914–1918. С. 424.
2 Миллер Л. Святая мученица Российская великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., 2007. С. 304–306.
3 Graham St. The way of Martha and the way of Mary. L., 1916. Частично использован перевод Л.Миллер (указ. соч., с. 187–189).
4 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. 1905–1918 гг. Т. 1: 1905–1913. С. 624.
5 Там же. Т. 2: 1914–1918. С. 431.
6 Там же. С. 444.****
«Благодарить за каждую минуту, что дал Господь…»
№1 (104)
/ 2 •марта• ‘12Юлия Комлева, кандидат исторических наук, доцент кафедры новейшей истории УрФУ Царские дниСвятая преподобномученица Елисавета Феодоровна (Романова)
Возведенный в Гефсиманском саду пятиглавый храм св. Марии Магдалины с его золочеными куполами и крестами , просвечивающими сквозь густую зелень оливковых деревьев и кипарисов Елеонской горы, необыкновенно красив. 1 (13) октября 1888 г. состоялось торжественное освящение недавно воздвигнутого храма, приуроченное ко времени паломничества сюда, на Святую Землю, Великого Князя Сергея Александровича, одного из основателей Православного Палестинского общества, и его супруги, Великой Княгини Елизаветы Федоровны. После церемонии, совершая прогулку по живописным окрестностям Елеонской горы, 23-хлетняя Элла неожиданно сказала: «Как бы я хотела быть похороненной здесь». Прошло 33 года – и тело убитой большевиками неподалеку от уральского заштатного города Алапаевска Эллы – св. преподобномученицы Елисаветы – нашло свое последнее пристанище в этой обители на Святой Земле.
ПРЕКРАСНАЯ ПРИНЦЕССА ЭЛЛА
Супруга Великого Князя Сергея Александровича Елизавета, или по-домашнему Элла, была второй дочерью герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и внучкой английской королевы Виктории. Ее младшая сестра Алиса, выйдя замуж за Императора Николая II, стала русской Императрицей Александрой Федоровной. Гессенские девочки воспитывались в скромной обстановке и строгом соответствии христианским принципам; с самого детства мать брала с собой Эллу и ее старшую сестру Викторию для благотворительных посещений больниц, приютов, домов инвалидов, чтобы привить им чувство любви и сострадания к ближним. С детских лет Элла отличалась особенной религиозностью, поэтому впоследствии решение о переходе в Православную веру она приняла только после долгих размышлений, признав ее единственно верным путем к Богу.
Своего супруга, Великого Князя Сергея Александровича, Элла знала с самого детства. 3 (15) июня 1884 г. в Придворном соборе Зимнего дворца состоялась пышная церемония их венчания по православному обряду, а после – по лютеранскому в одной из гостиных дворца. Это допускалось по законам Российской империи, поскольку Элла не была невестой Императора или наследника престола. Однако, еще оставаясь протестанткой, она вместе с мужем посещала православные богослужения, старательно занималась русским языком, овладела им в совершенстве и говорила без акцента.
Слухи о необыкновенной красоте Эллы наполняли Европу. В то время говорили, что на свете есть только две красавицы – знаменитая Сисси (императрица Елизавета Австрийская) и Великая Княгиня Елизавета Федоровна. Высокая, стройная, со светлыми волосами и голубыми глазами, Элла хорошо танцевала, обладала красивым голосом и тонким чувством юмора, имела талант к живописи, изящно одевалась. Она не была фотогеничной – ни одна из ее фотографий не передает нам действительной красоты Великой Княгини. Ее портреты писали многие известные художники, но ни один из них не передал настоящего сходства. «Ее лицо <…> поражает своей одухотворенностью. Тонкость черт, бледность кожи, глубокая и далекая жизнь глаз, слабый звук голоса, отблеск какого-то сияния на ее лбу – все обнаруживает в ней существо, которое имеет постоянную связь с неизреченным и божественным», – писал французский посол при императорском дворе Морис Палеолог.
Принцессы Гессенские: Ирена, Виктория, Элла и Алиса
МИЛОСТЬ СЕРДЦА
Собственная внешность и слава светской красавицы меньше всего занимали молодую княгиню. Едва начав свою замужнюю жизнь, совсем юная Елизавета стала творить дела милосердия. В подмосковном имении Ильинское, где великокняжеская чета проводила медовый месяц, по настоянию Эллы была устроена больница для деревенских жителей, выписана опытная акушерка для постоянного обслуживания крестьянок округа, проходили благотворительные угощения и ярмарки в пользу крестьян. Чуть позднее Сергей Александрович построил в Ильинском родильную больницу для женщин окружных деревень, в которой часто совершалось и крещение новорожденных детей. Восприемниками крестьянских младенцев обычно были Сергей Александрович и Елизавета Федоровна.
Затем, уже живя в Петербурге, Елизавета Федоровна много помогала нуждающимся и больным, возглавляла разные благотворительные организации. Она являлась председателем Петровского благотворительного общества, Убежища для слабосильных и выздоравливающих детей, Царскосельского благотворительного общества, Первого Санкт-Петербургского дамского комитета Российского общества Красного Креста. В 1896 г. она основала в Санкт-Петербурге Елизаветинскую общину сестер милосердия, которую регулярно посещала, присутствовала при освящении зданий общины, храма во имя св. вмч. Пантелеимона, работала с отчетами правления. Великий князь Сергей Александрович поддерживал супругу во всех ее делах милосердия.
ВЫБОР ВЕРЫ
Элла очень любила своего мужа и была к нему очень привязана. Не раз она говорила и писала в письмах к бабушке, английской королеве Виктории: «Я счастлива и очень любима». Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком, строго соблюдал все церковные правила, много молился, говел, часто ходил в храм. Однако, несмотря на всю свою набожность, он не оказывал никакого давления на молодую супругу и не настаивал на ее переходе в Православие. Элла по собственному желанию везде следовала за своим мужем, простаивая длинные церковные службы. Старинные русские храмы и монастыри, их колокольный звон очаровывали ее. Иногда она бывала в лютеранской кирхе и разговаривала с пастором, но протестантство уже больше не удовлетворяло ее духовные потребности. После паломничества в Святую Землю Великая Княгиня окончательно решила принять Православную веру. Зная, как огорчит этим шагом своего отца, Великого герцога Людвига, она писала ему в начале 1891 г.:
«Дорогой Папа!.. Вы должны были заметить, какое глубокое благоговение я питаю к здешней религии с тех пор, как Вы были здесь в последний раз более полутора лет назад. Я все время думала, и читала, и молилась Богу указать мне правильный путь, и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, как я теперь – принадлежать к одной Церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым, что никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг и что надо было быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я доставляю Вам боль, и что многие родные не поймут меня.
Но Вы, разве Вы не поймете, мой дорогой Папа? Вы знаете меня так хорошо! Вы должны видеть, что я решилась на этот шаг только по глубокой вере и что я чувствую, что перед Богом я должна предстать с чистым и верующим сердцем. Как было бы просто оставаться так, как теперь, но тогда как лицемерно, как фальшиво это бы было, и как я могу лгать всем, притворяясь, что я протестантка во всех внешних обрядах, когда моя душа принадлежит полностью религии здесь?!
Я думала, я глубоко думала обо всем этом, находясь в этой стране уже более шести лет и зная, что религия найдена. Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь, наконец, не могу откладывать это. Моя совесть мне этого не позволяет. Прошу, по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль. Но разве вера в Бога и вероисповедание не являются одним из главных утешений этого мира?..»
Ни отец, ни другие гессенские родственники Елизаветы Федоровны не поняли и не одобрили ее намерения. Однако ничто уже не могло заставить ее отступить от принятого решения, и в Лазареву субботу 13/25 апреля 1891 г., в канун Вербного воскресенья, был совершен обряд принятия Елизаветой Федоровной Православной веры. Во время Таинства, после святого Миропомазания, император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, и эту икону Елизавета Федоровна свято чтила всю свою жизнь. Небесной покровительницей Великой Княгини в Православии стала св. праведная Елисавета, мать св. Иоанна Крестителя.
«ЧЕЛОВЕКОЛЮБИЕМ ИСПРАВЛЯТЬ»
Елизавета Федоровна любила всех родственников со стороны своего мужа, но особую симпатию она испытывала к его младшему брату Павлу и его жене, греческой принцессе Александре. В 1891 г. принцесса Александра скончалась при родах, оставив двоих сирот – новорожденного Дмитрия и Марию, которой было меньше года. Через несколько лет Павел Александрович вступил во второй, морганатический брак, после чего ему было запрещено возвращаться в Россию. Детей взяли к себе и воспитали в своей семье Сергей Александрович и Елизавета Федоровна.
В 1891 г. Сергей Александрович был назначен на пост московского генерал-губернатора. Елизавета Федоровна в качестве супруги генерал-губернатора еще с большей энергией занялась благотворительной и общественной деятельностью в Москве. В 1892 г. ею было учреждено Елисаветинское благотворительное общество: в детские ясли, сады, приюты Общества поступали дети малоимущих родителей, сироты, которые получали здесь профессиональное образование. За 25 лет работы Общество открыло десятки детских приютов в приходах Москвы и ее уездов и оказало помощь девяти тысячам детей.
В 1893 г. Елизавета Федоровна приняла под свое покровительство Общество попечения о неимущих и нуждающихся детях, работа которого по финансовым причинам приостановилась на несколько лет. Задачей этого Общества было обучение профессии вне зависимости от социального происхождения и возраста. В 1895 г. благодаря значительным пожертвованиям Елизаветы Федоровны началось строительство дома для первого приюта Общества. При нем был создан также специальный Комитет, рассматривавший жалобы детей, подвергшихся истязанию в различных ремесленных заведениях.
Елизавета Федоровна была почетным председателем Дамского тюремного комитета, опекавшего детей, чьи матери отбывали наказание. Для освобожденных из заключения женщин был организован приют и швейные мастерские, где они получали жалованье и могли обеспечить одеждой себя и своих детей. Благотворительная деятельность в тюрьмах отмечалась знаком в виде синего эмалевого креста, который был вставлен в металлический круг с надписью: «Человеколюбием исправлять».
Кроме того, Елизавета Федоровна принимала участие в благотворительных базарах, выставках, московских праздниках цветов, позволявших выручать средства для благотворительных нужд. Ей принадлежит важная роль в развитии музеев, художественных, музыкальных и театральных союзов. Великая Княгиня работала в подготовительном комитете X археологического съезда, участвовала в организации раскопок на территории Московского Кремля, в приобретении и дарении Историческому музею различных экспонатов, помогла в открытии Екатерининского, Владимирского, Суздальского и других залов музея.
Елизавета Федоровна очень любила церковное пение и особенно ценила Синодальный хор. Она заботилась о сохранении и развитии музыкальной и театральной культуры в стране: помогала Синодальному и Строгановскому училищам, художественным и музыкальным школам, была попечительницей Филармонического общества, покупала оборудование для театров, участвовала в организации концертов, благотворительных спектаклей для учащихся и т.д.
В дни русско-японской войны Елизавета Федоровна развернула работу по оказанию всесторонней помощи армии: открыла склад пожертвований в помощь раненым и нуждающимся, организовала бесплатное размещение больных и раненых, вернувшихся с войны. Комиссия по размещению воинов состояла при Особом комитете Ее Императорского Высочества Великой Княгини Елизаветы Федоровны, открывшем в своих губернских и уездных учреждениях 807 лазаретов по всей России и оказавшем помощь 25 535 нижним чинам и 1350 офицерам. Графиня А. А. Олсуфьева вспоминала, что «Великая Княгиня была полностью поглощена этой работой… она думала обо всем, что могло бы помочь здоровью и благоустройству солдат…» В Кремлевском дворце Елизавета Федоровна организовала работу женщин по оказанию помощи фронту. Своим энтузиазмом и горением Великая Княгиня невольно вдохновлял всех, кто с ней соприкасался. Жительницы Москвы, видевшие Елизавету Федоровну в ее мастерской, запомнили ее одетой в простое бледно-серое или бледно-голубое платье, с ласковой улыбкой ходившей по рядам работающих женщин, радовавшейся тому, что их общий труд поможет облегчить положение русских солдат и офицеров. Графиня А.А. Олсуфьева пишет, что особенно Елизавета Федоровна заботилась о том, чтобы «помочь в духовных нуждах русскому человеку… путем отправки множества походных церквей, оборудованных всем необходимым для богослужения».
ПОДВИГ ХРИСТИАНСКОЙ ЛЮБВИ
С начала войны Елизавета Федоровна стала получать анонимные письма, предупреждавшие, чтобы она не сопровождала своего мужа, генерал-губернатора Москвы, если не хочет разделить с ним его участь. Над Сергеем Александровичем нависла серьезная угроза со стороны террористической организации революционеров. Великая Княгиня, боясь за жизнь супруга, старалась не оставлять его одного и по возможности везде показывалась с ним. Но в то же время она не могла оставить работу в мастерских Красного Креста.
Утром 4 (18) февраля 1905 г. Елизавета Федоровна, как обычно, пришла в мастерские, расположенные в залах Большого Кремлевского дворца. Когда все необходимые дела были закончены, Великая Княгиня направилась в Николаевский дворец, сказав, что идет на встречу с супругом. Через несколько минут здание дворца потряс страшный взрыв. Из воспоминаний московского вице-губернатора генерал-майора В.Ф. Джунковского: «Когда дым рассеялся, представилась ужасающая картина. Щепки кареты, лужа крови, посреди коей лежали останки Его Высочества. Можно было разглядеть только часть мундира на груди, руку, закинутую вверх, и одну ногу. Голова и все остальное были разбиты и разбросаны по снегу.
Через несколько минут в санях, без шляпы, подъехала несчастная княгиня Елизавета Федоровна, как оказалось, выбежавшая из Николаевского дворца на звуки взрыва. Великая Княгиня бросилась к останкам, став на колени, и, с ужасом на лице, стала собирать их. Появились носилки, на которые уложили останки. Один солдат снял с себя шинель и покрыл ею останки Великого Князя. Трудно было описать ту грустную картину, представшую моим глазам: народу мало, солдаты и офицеры в молчании несут что-то, покрытое солдатской шинелью, за которую держится Великая Княгиня, и полная тишина вокруг».
Убийца Сергея Александровича, террорист-революционер, член Боевой организации эсеров Каляев был схвачен сразу после взрыва и отправлен в Бутырскую тюрьму. Там спустя три дня после смерти мужа его посетила Елизавета Федоровна. Каляев сказал: «Я не хотел убивать вас, я видел его несколько раз в то время, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронуть».
– «И вы не сообразили того, что убили меня вместе с ним?» — ответила она.
Великая Княгиня передала убийце прощение от имени Сергея Александровича, оставила ему Евангелие и иконку. Более того, она подала прошение Императору Николаю II о помиловании террориста. Прошение было отклонено. Каляев в своем страшном деянии не раскаялся и требовал публичной казни, но был повешен во дворе Шлиссельбургской крепости в одну из майских ночей 1905 г.
МАРФО-МАРИИНСКАЯ ОБИТЕЛЬ МИЛОСЕРДИЯ
После гибели мужа Елизавета Федоровна навсегда удалилась от светской жизни и всецело посвятила себя делам религии, милосердия и благотворительности. В одном из своих писем она объясняла: «В моей жизни было столько радости, а в скорби столько безграничного утешения, что я жажду хоть частицу этого отдать другим… Я жажду благодарить – благодарить за каждую минуту, что мне дал Господь. И это не мое новое чувство – оно всегда жило во мне».
Часть своего имущества Великая Княгиня раздала или завещала преданным ей людям; отдав в казну те из своих драгоценностей, которые принадлежали династии Романовых, продала оставшиеся и на вырученные деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и обширным садом. Здесь расположилась основанная ею в 1909 г. Марфо-Мариинская Обитель Милосердия, названная по именам двух сестер св. Лазаря, соединявших два жизненных пути – духовное служение и деятельное милосердие.
Этот давно задуманный Елизаветой Федоровной женский монастырь сочетал духовно-просветительскую и медицинскую помощь. В обители были созданы: больница, в которой безвозмездно работали лучшие специалисты города, потому часто туда направляли самых тяжелых больных из других клиник; бесплатная амбулатория, в которой принимали 34 врача; аптека, где часть лекарств выдавалась бесплатно; столовая для бедных, в которой готовилось свыше 300 обедов ежедневно; бесплатные курсы медсестер и библиотека; приют для сирот и воскресная школа; дом для чахоточных женщин и множество других учреждений. Нуждающимся не просто давали еду и одежду, но помогали в трудоустройстве, определяли в больницы, уговаривали семьи, которые не могли дать детям нормальное воспитание – профессиональных нищих или пьяниц – отдать детей в приют, где они могли получить образование, хороший уход и профессию.
При создании обители был использован как русский православный, так и европейский опыт. Брат Елизаветы Федоровны герцог Эрнст Гессенский писал в своих воспоминаниях, что Элла годами наблюдала жизнь русских монахинь и пришла к заключению, что монахини в монастырях, кроме рукоделия, никакой другой практической работой не занимаются, а сестры милосердия настолько свободомыслящие, что вызывают у многих отрицательное к себе отношение. Поэтому Великая Княгиня решила основать что-то среднее между монастырем и сестричеством милосердия.
Новаторство устоев Марфо-Мариинской обители заключалось, прежде всего, в том, что в ней не было традиционных жестко установленных в монастырях правил и уставов. Девушки и женщины вступали в обитель без пострига в монашество, обет целомудрия приносили на определенный срок, по истечении которого могли уйти из обители, создать семью и быть свободными от данных прежде обетов.
Сестрами могли стать православные вдовы и девушки в возрасте от 21 до 40 лет; кроме них в обители добровольно трудились женщины, постоянно жившие «в миру». Сестры получали в обители серьезную психологическую, методологическую, духовную и медицинскую подготовку. Им читали лекции лучшие врачи Москвы; кроме непременного участия в богослужениях два раза в неделю духовник обители проводил с сестрами беседы катехизического и святоотеческого характера.
После прохождения соответствующего обучения сестры посещали нуждавшихся для оказания им помощи, готовили обеды для бедных, раздавали деньги, одежду, лекарства, преподавали в сиротском приюте и школе для неграмотных фабричных женщин. Монахини отваживались даже делать обходы ночлежек и притонов, не исключая самого криминогенного места тогдашней Москвы – Хитрова рынка. Иногда им удавалось вернуть к человеческой жизни погрязших в пороках, опустившихся людей.
Популярность Марфо-Мариинской обители быстро росла: Елизавета Федоровна как настоятельница получала тысячи прошений в год из разных городов европейской части России об основании подобных же центров благотворительности в провинции. В итоге через несколько лет во всех больших городах России имелись подобные учреждения. Но для всех них Марфо-Мариинская обитель всегда оставалась духовным центром, откуда они управлялись и получали поддержку.
Поселившись в обители, Елизавета Федоровна вела подвижническую жизнь. Спала она на деревянной кровати без матраца, с жесткой подушкой, два-три часа в сутки. В полночь она молилась в церкви и шла в лазарет ухаживать за тяжелобольными или читала Псалтирь над умершими. Днем же она трудилась наряду со своими сестрами, обходя беднейшие кварталы, сама посещала Хитровку, вызволяя оттуда малолетних детей. Нужно отметить, что обитатели трущоб очень уважали настоятельницу Марфо-Мариинской обители за то достоинство, с которым она держалась, и полное отсутствие превозношения над опустившимися людьми. В городе при встрече с Елизаветой Федоровной люди крестились и кланялись, многие опускались на колени, целовали ей руки и одежды, когда она выходила из кареты. Еще до Первой мировой войны народ дал Елизавете Федоровне имя святой.
Время, свободное от благотворительных трудов, Елизавета Федоровна посвящала паломническим поездкам. Она неоднократно посещала Троице-Сергиеву, Киево-Печерскую и Почаевскую лавры, Оптину, Тихонову и Зосимову пустыни, Савино-Сторожевский, Соловецкий, Саровский, Новоиерусалимский монастыри, Сергиев скит, обители, расположенные возле Санкт-Петербурга и другие древние монастыри; участвовала в праздниках прославления Божиих угодников.
Монастырь св. Марии Магдалины в Иерусалиме
Паломничество Великой Княгини в уральские монастыри было прервано Первой мировой войной. В дни войны Елизавета Федоровна возглавляла десятки учреждений в качестве попечителя либо председателя. В Москве ею был организован Комитет по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну, объявлен прием денежных и вещевых пожертвований, открыт ряд учреждений для сирот. В Марфо-Мариинской обители работал госпиталь. На фронт отправлялись походные церкви. Общее число зарегистрированных нуждающихся семей воинов, которым оказывалась та или иная помощь учреждениями Елизаветы Федоровны, превысило 895 тысяч.
В апреле 1916 г. в храме Марфо-Мариинской обители служился благодарственный молебен по случаю исполнившегося 25-летия со дня присоединения Елизаветы Федоровны к Православной Церкви. Обращаясь к верующим, собравшимся в обители, будущий священномученик протоиерей Иоанн Восторгов отметил, что жизнь Великой Княгини свидетельствует об истинности ее веры. «В такой христианизации, – сказал он, – когда «жизнь истинствует», и заключается прогресс духовный… Православия нельзя теперь от нее взять даже ценою мученической смерти…»
«Я БУДУ ИЛИ ЖИТЬ, ИЛИ УМРУ ЗДЕСЬ…»
Начавшаяся февральская революция ввергла страну в хаос. По Москве ходили толпы дезертировавших с фронта солдат и выпущенных из тюрем уголовников. В марте 1917 года отряд революционных солдат оцепил Марфо-Мариинскую обитель. «Где немецкая шпионка?» – кричали они.
Из воспоминаний князя Феликса Юсупова: «Елизавета Федоровна вышла и ответила очень спокойно: «Здесь нет немецкой шпионки. Здесь монастырь, и я его настоятельница». Она сказала, что готова следовать за ними, но хотела бы сначала проститься с сестрами и получить благословение священника. Когда настоятельница вошла в часовню в сопровождении вооруженных солдат, все присутствующие с плачем опустились на колени. Поцеловав принесенный священником крест, она обернулась к солдатам и пригласила их сделать то же самое.
Пораженные спокойствием Великой Княгини и обожанием, окружавшим ее, солдаты поцеловали крест и вышли в молчании, оставив ее свободной. Члены Временного правительства умоляли Великую Княгиню вернуться в Кремль, где она будет в безопасности, но она отказалась, сказав, что, если будет угодно Богу, она останется среди сестер и разделит их судьбу.
На все предложения покинуть страну, находившуюся на пороге ужасных событий, Елизавета Федоровна отвечала, что никогда добровольно не покинет ни свой монастырь, ни Россию. Из ее письма брату: «Дорогой Эрни!.. Ничто не сможет заставить меня оставить это место… Я буду или жить, или умру здесь. Мне кажется, что я вросла в это место, и не боюсь. Я вполне спокойна и счастлива, да, счастлива сознавать, что мой дорогой [Сергей Александрович] находится в мире близко от Бога и что он не переживает это ужасное время».
В апреле 1918 г., на третий день Пасхи большевистское правительство арестовало Великую Княгиню Елизавету Федоровну и выслало из Москвы в Пермь: зная о невероятной популярности настоятельницы Марфо-Мариинской обители в Москве, ее арест был поручен не русским чекистам, а латышским стрелкам. В мае 1918 г. ее перевезли в Екатеринбург, а через два месяца в Алапаевск. Елизавета Федоровна не теряла присутствия духа и в письмах наставляла сестер Марфо-Мариинской обители, завещая им хранить любовь к Богу и ближним.
Двое из сестер обители, Варвара Яковлева и Екатерина Янышева, поехали вместе с ней; однако, добиться того, чтобы оставаться со своей настоятельницей до конца, удалось только инокине Варваре. В Алапаевске Елизавета Федоровна вместе с Великим Князем Сергеем Михайловичем, его секретарем Федором Михайловичем Ремезом, сыновьями Великого Князя Константина Константиновича — Иоанном, Константином, Игорем и князем Владимиром Павловичем Палеем – находилась под арестом в здании Напольной школы, получившей такое название потому, что была построена на окраине города прямо в поле.
В ночь на 18 июля 1918 года алапаевских узников вывели из здания школы и на телегах повезли по лесной просеке в сторону села Верхняя Синячиха. Всех, кроме оказавшего сопротивление и застреленного из револьвера Великого Князя Сергея Михайловича, избивая прикладами винтовок, сбросили в глубокую заброшенную шахту живыми.
Когда тела спустя три месяца были извлечены из шахты занявшими Алапаевск белогвардейцами, было обнаружено, что некоторые жертвы жили и после падения, умирая от голода и ран. При этом рана князя Иоанна, упавшего на уступ шахты возле Елизаветы Федоровны, была перевязана частью ее апостольника – Великая Княгиня и здесь оставалась сестрой милосердия. Окрестные крестьяне рассказывали, что несколько дней из шахты доносилось пение молитв. Тела мучеников были помещены в склеп Свято-Троицкого собора.
Летом 1919 года белые вынуждены были покинуть Алапаевск. Они отступали, увозя с собой гробы с останками убиенных все дальше на восток. Шесть тел были захоронены в апреле 1920 года под сенью храма преподобного Серафима Саровского при Русской Духовной миссии в Пекине. Тела же святых мучениц Великой Княгини Елисаветы Феодоровны и инокини Варвары были сопровождены далее во Святую Землю, Иерусалим и упокоены в усыпальнице при храме святой равноапостольной Марии Магдалины. Так было исполнено желание Великой Княгини быть похороненной на Святой Земле, выраженное ею во время паломничества в 1888 г.
В 1992 г. Архиерейским собором Русской Православной Церкви Великая Княгиня Елизавета и инокиня Варвара были причислены к лику святых Новомучеников Российских.
В самые трудные минуты своей жизни святая преподобномученица Елисавета говорила: «Каковы бы ни были посланные нам испытания, если мы сохраним веру в Бога и будем искренне молиться, Он даст нам силы их перенести. Когда ты сомневаешься или имеешь черные мысли, опустись на колени перед образом Спасителя и помолись, и ты тотчас же почувствуешь Его милость. Эти слезы идут от сердца, всегда слушай их больше, чем разум. Настоящее счастье – это то, которое ни люди, ни события не могут похитить, ты его найдешь в вере, в жизни души и отдаче себя».
•В других номерах:•
Елизавета Гессенская и Рейнская Великая Княгиня Елизавета Федоровна Российская
Сьюзан Фланцер
Фото: Википедия
Ее Великое Герцогство Принцесса Элизабет Александра Луиза Алиса Гессенская и Рейнская родилась 1 ноября 1864 года в Бессунгене, Дармштадт, Великое Герцогство Гессен, и Рейне, ныне Гессен, Германия. Элла, как ее называли в семье, была второй дочерью и вторым из шести детей принцессы Соединенного Королевства Алисы (дочери королевы Виктории) и Людвига IV, великого герцога Гессенского и Рейнского, а также сестра императрицы Александры Федоровны, супруги императора всея Руси Николая II.
Элла в 1865 году; Фото: Википедия
У Эллы было шесть братьев и сестер:
- Принцесса Виктория, маркиза Милфорд-Хейвен (1863-1950), вышла замуж за принца Луи Баттенбергского, имела выпуск
- Принцесса Ирина (1866-1953), замужем за принцем Генрихом Прусским, имела выпуск
- Принц Эрнст Людвиг, великий герцог Гессенский (1868-1937), женился (1) на принцессе Виктории Мелите Саксен-Кобургской и Готской, имел проблемы; (2) Принцесса Элеонора из Зольмс-Хоэнзолмс-Лич, имела выпуск
- Принц Фридрих (Фритти) (1870-1873), больной гемофилией, умер в возрасте 2,5 лет от кровоизлияния в мозг из-за падения.
- Княгиня Аликс, Императрица Александра Федоровна (1872-1918), вышла замуж за Императора Николая II, имела выпуск
- Принцесса Мария (май) (1874-1878), умерла от дифтерии в возрасте 4 лет.
Семья Эллы в 1876 году, за два года до смерти от дифтерии матери и сестры Эллы Мэй: ее брат Фридрих, больной гемофилией, умер в 1874 году после падения.На фотографии изображен отец Эллы Людвиг, держащий Мэй, Виктория рядом с ним, Эрнест и Ирэн впереди, Элла, положившая руку на плечо Ирэн и опирающаяся на свою мать, и мать Эллы Алиса, держащая Аликс (будущая императрица Александра Федоровна). Фото: Википедия
.Элла и ее братья и сестры получили очень строгое образование, и их поощряли к скромности. Они воспитывались в скромном королевском образе жизни, подметали полы и убирались в собственных комнатах, в то время как их мать шила одежду для своих детей.Дети говорили по-английски с матерью и по-немецки с отцом.
Элле было 14 лет в 1878 году, когда ее мать умерла в результате вспышки дифтерии в семье, унесшей жизнь ее младшей сестры, четырехлетней Мэй. Эллу отправили в дом бабушки по отцовской линии в начале вспышки, и она была единственным членом своей семьи, который не пострадал. Большую часть следующих лет она провела вместе со своими сестрами под присмотром их бабушки, королевы Виктории.Королева проявляла особый интерес к детям после смерти Алисы, наблюдая почти за каждым аспектом их жизни.
Виктория, Элла, Ирен и Аликс оплакивают свою мать, февраль 1879 г .; Фото: Википедия
Элла была очаровательной и красивой, поэтому неудивительно, что у нее было несколько женихов. Ее двоюродный брат, будущий император Германии Вильгельм II, сделал Элле предложение, но она ему отказала. Другим женихом, который также получил отказ от Эллы, был двоюродный брат Вильгельма, будущий Фридрих II, великий герцог Баденский, которого любила бабушка Эллы королева Виктория.
У гессенского двора были особые отношения с русским двором, так как двоюродная бабушка Эллы Мария Гессенская и Рейнская (императрица Мария Александровна после замужества) вышла замуж за Александра II, императора всея России. Императрица регулярно посещала свою родину и обычно сопровождалась двумя младшими сыновьями, великим князем Сергеем Александровичем и великим князем Павлом Александровичем. Элла и Сергей, который был на семь лет старше, познакомились и в конце концов полюбили друг друга. Королева Виктория была категорически против идеи брака, прежде всего из-за ее сильного отвращения ко всему русскому.Несмотря на опасения двух семей, Сергей намеревался сделать Эллу своей невестой. В 1883 году, во время посещения семейного охотничьего домика Гессенской семьи Schloss Wolfsgarten, Сергей сделал предложение, и Элла согласилась. О помолвке было объявлено публично в феврале 1884 года, когда Сергей снова был в Дармштадте.
Элла и Сергей в 1884 году; Фото: Википедия
Пара поженилась 15 июня 1884 года в Зимнем дворце в Санкт-Петербурге, Россия. Поскольку Элла еще не обратилась в русскую православную религию, было проведено две церемонии: лютеранская и русская православная.На свадьбе присутствовало много членов королевской семьи со всей Европы, за заметным исключением королевы Виктории. Вместо этого ее представляли два ее сына, принц Уэльский и принц Альфред, герцог Эдинбургский, женившийся на сестре Сергея. После замужества Элла была известна как великая княгиня Елизавета Федоровна.
Элла в 1885 году; Фото: Википедия
После свадьбы молодожены провели медовый месяц в Ильинском, загородной усадьбе Сергея под Москвой, а затем поселились в Сергеевском дворце в Санкт-Петербурге.Петербург. Кроме этих двух домов, у них был еще дом на территории Петергофа и дом на берегу Москвы-реки. У Сержа и Эллы не было своих детей. Однако позже они приняли детей брата Сергея Павла, великой княгини Марии Павловны (младшей) и великого князя Дмитрия Павловича. Мать детей умерла в 1891 году при родах, и они много времени проводили с Сергеем и Эллой. В 1902 году, когда Павел вступил в морганатический брак и был изгнан из России, ему не разрешили забрать детей, и формально они были переданы под опеку Сергея и Эллы.
Сергей с приемными детьми: великой княгиней Марией Павловной и великим князем Дмитрием Павловичем; Фото: Википедия
Супруги были очень близки с братом Сергея, Александром III, императором всея России, и его женой, императрицей Марией Федоровной (урожденной принцессой Дагмар Дании), и их часто просили представлять их на королевских мероприятиях в других странах мира. В 1887 году они представляли императора на Золотом юбилее королевы Виктории, а в следующем году присутствовали на освящении церкви Святой Марии Магдалины в Иерусалиме, построенной в память о матери братьев, покойной императрице Марии Александровне.В 1894 году младшая выжившая сестра Эллы Аликс вышла замуж за племянника Сергея Николая II, императора всея России. Аликс и Николас впервые встретились на свадьбе Эллы и Сергея.
В 1891 году Александр III назначил Сержа генерал-губернатором Москвы, а в последующие годы также был назначен членом Императорского государственного совета и назначен командующим Московским военным округом. Племянник Сергея Николай стал императором после смерти своего отца в ноябре 1894 года. В течение следующих 11 лет Сергей все больше и больше разочаровывался в политике и решениях своего племянника.Наконец, после огромных потерь в русско-японской войне, Сергей подал в отставку с поста генерал-губернатора 1 января 1905 года.
17 февраля 1905 года великий князь Сергей выехал из Николаевского дворца в Москве в карете, направляясь в особняк генерал-губернатора, где он убирал свой кабинет. Он только что прошел через одну из надвратных башен, когда убийца бросил нитроглицериновую бомбу в карету всего в нескольких футах от него. Бомба упала Сергею на колени и взорвалась.Великий князь был убит мгновенно, его тело буквально разнесло на куски. Пострадавший в результате нападения убийца Иван Каляев был незамедлительно арестован, а затем казнен. Элла, услышав взрыв из Николаевского дворца, бросилась к месту происшествия и начала собирать то, что осталось от тела ее мужа.
Через четыре года после убийства мужа Элла продала все свои драгоценности, на вырученные деньги открыла женский монастырь святых Марфы и Марии и стала его настоятельницей. На территории монастыря открылись больница, аптека и детский дом, а Элла и ее русские православные монахини служили московским беднякам.
Элла в облачении монахини; Фото: Википедия
После революции в России Элла была арестована в 1918 году большевиками и отправлена на Урал, где к ней позже присоединились пять других Романовых: великий князь Сергей Михайлович, трое сыновей великого князя Константина Константиновича: князь Иоанн Константинович, князь Константин Константинович, князь Игорь Константинович, и сын великого князя Павла Александровича: князь Владимир Павлович Палей. Также в группе были Варвара Яковлева, монахиня из Эллинского женского монастыря, и Федор Ремез, секретарь Великого князя Сергея Михайловича.20 мая 1918 года все они были перевезены в Алапаевск, где содержались в Напольной школе.
18 июля 1918 года, на следующий день после расстрела Императора Николая II и его семьи, Элла и все люди с ней были сброшены большевиками в шахту под Алапаевском. Падение пережили все, кроме великого князя Сергея Михайловича. После того, как они убили секретаря великого князя Сергея Михайловича Федора Ремеза, были брошены ручные гранаты. По личному счету одного из киллеров Василия Рябова, пение гимнов было слышно после взрывов гранат.Рябов бросил еще одну гранату в шахту, но пение продолжалось. Наконец, дрова и кусты были подожжены и брошены в шахту.
Романовы убиты вместе с великой княгиней Елизаветой Федоровной, которой на момент смерти было 53 года; Все фото из Википедии
Князь Иоанн Константинович, 32 года, сын великого князя Константина Константиновича, внука Императора Николая I. Фото: Wikipedia
Князь Игорь Константинович, 24 года, сын великого князя Константина Константиновича, внука императора Николая I.фото: Википедия
Князь Владимир Палей, 21 год, сын великого князя Павла Александровича, сына императора Александра II. фото: Википедия
Через три месяца солдаты Белой Армии нашли останки погибших. Останки Эллы в конечном итоге были захоронены в монастыре Святой Марии Магдалины на Елеонской горе в Иерусалиме вместе с останками ее коллеги-монахини Варвары Яковлевой. Принцесса Алиса Баттенбергская, мать принца Филиппа, герцога Эдинбургского, и племянница Эллы, попросила похоронить ее вместе с тетей.Принцесса Алиса основала орден престарелых греческих православных монахинь, Христианское Сестричество Марфы и Марии, который был создан по образцу ордена монахинь ее тети. Когда принцесса Алиса умерла в 1969 году, она была похоронена в часовне Святого Георгия в Виндзорском замке, но ее останки были перенесены в монастырь Святой Марии Магдалины в 1988 году.
Могила Великой княгини Елизаветы Федоровны; Фото: Автор: Deror Avi — собственная работа, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=6527236
Элла была причислена к лику святых Русской Зарубежной Церковью в 1981 году, а в 1992 году Московским Патриархатом как новомученица Елизавета.Она — одна из десяти мучеников 20-го века, изображенных в статуях над Великой западной дверью Вестминстерского аббатства в Лондоне, Англия. Женский монастырь Эллы был закрыт в 1920 году при советской власти, но монастырь был вновь открыт в 1994 году, и его сестры продолжают заниматься тем, что начала Элла.
Статуя Елизаветы (крайняя слева) и других мучеников 20 века в Вестминстерском аббатстве в Лондоне; Фото: Википедия
Рекомендуемые книги
- E Лизавета, Великая Княгиня России — Хьюго Магер
- Жизнь и смерть Эллы, великой княгини России: Романовская трагедия — Кристофер Уорвик
Немецкая и австрийская знать и члены королевской семьи — Дом Гессена и Романовых: принцесса Елизавета…
Дом Стюартов и Виттельсбахов: Элизабет Стюарт
Елизавета родилась вторым ребенком и старшей дочерью короля Шотландии Джеймса VI и его жены Дании Анны. Она была названа в честь королевы Англии Елизаветы I, которую ее отец сменил на посту короля Англии Джеймса I. Только двое из ее братьев и сестер дожили до взрослой жизни: принц Генрих Уэльский и король Англии, Шотландии и Ирландии Карл I.
В детстве она переезжала из дворянского дома в домашнее хозяйство.Елизавета изучала письмо, езду верхом, естественную историю, географию, теологию, французский и итальянский языки. Ее воспитательница была предупреждена о пороховом заговоре. Он привез ее в Ковентри, граждане которого поклялись защищать ее. Мятежники планировали взять ее под свой контроль и посадить на трон ее или ее брата вместо своего отца.
Как протестантская принцесса, Елизавета была желанным кандидатом на свадьбу. Герцог Фредерик Ульрих Брауншвейг-Люнебургский, потомственный принц Отто Гессен-Кассельский, один из сыновей герцога Савойского, короля Филиппа II.Испании и курфюрст Палатин Фредерик V были заинтересованы в женитьбе на ней. Она решила выйти замуж за Фредерика. В то время как ее отец рассматривал католические союзы, ее мать была категорически против, поэтому она не стала женой Филиппа. Супруги поженились 14 февраля 1613 года во дворце Уайтхолл.
Брак Фредерика и Елизаветы обычно называют счастливым. Пара разделяла любовь к гламуру и роскоши. Устраивали вечеринки и банкеты. Но Фридриху также приходилось иметь дело с собственными депрессиями, из-за которых он часто назначал регентом принца Кристиана I Ангальт-Берлебургского.Тем временем Елизавета наслаждалась жизнью и не пыталась выучить немецкий язык. В течение первых пяти лет совместной жизни у пары родились трое детей: Генрих Фридрих, Карл и Элизабет.
Богемское дворянство свергло эрцгерцога Фердинанда Внутреннего Австрии (впоследствии императора Священной Римской империи Фердинанда II) с поста короля Богемии 17 августа 1619 года и избрало своим королем Фридриха несколько дней спустя. Габсбурги всегда были католическим домом, но в Богемии протестанты начали восстать и начали Тридцатилетнюю войну вторым дефентрацией Праги.Елизавета не убеждала мужа принять корону, но и не возражала против этого. Они отправились в Прагу в октябре и были коронованы в ноябре, когда Елизавета была близка к рождению их четвертого ребенка Руперта.
Но эта пара не пользовалась особой популярностью у богемы. Кальвинист Фридрих одобрил ярость иконоборцев и искупался в реке Влтаве вместе с фрейлинами своей жены. Платья Элизабет также критиковались за то, что они слишком рискованные, а ее содержание собак и обезьян также было непопулярным.Католическая лига, конечно, не просто согласилась со свержением эрцгерцога Фердинанда. В то время как они объединились, Фредерик практически не получил поддержки от своих протестантских союзников. Елизавета, снова беременная, бежала в Бреслау в ноябре 1620 года. Она переехала в Кюстриз, чтобы родить следующего ребенка Морица, и как только ее муж присоединился к ним, они переехали в Берлин. Их дочь Элизабет осталась там со своей бабушкой, графиней Луизой Джулианой Оранж-Нассау, а Елизавете и Фредерику пришлось уехать в Нидерланды.Фердинанд II ввел Фридриха под имперский запрет. Их пара была с большой помпой встречена Морисом Оранским, дядей Фредерика, а затем штатхолдер из Нидерландов. Поскольку их правление над Богемией длилось всего одну зиму, пару часто называют Зимним королем и Зимней королевой.
Елизавета и ее муж были в финансовом положении в 1620-х годах благодаря финансовой поддержке, которую она получила из Англии, и той, которую они получили из Нидерландов. Но в последующие годы Фредерик даже потерял Пфальц.Однако Елизавета сформировала двор знаний и культуры в своем изгнании. Ее муж продолжил борьбу за Пфальц, но умер 29 ноября 1632 года. Елизавета была опустошена, но отклонила предложение своего брата короля Карла вернуться в Англию с детьми. Причина, по которой он остался, заключалась в том, что она не откажется от претензий своих детей на Пфальц, но если она уедет, это будет рассматриваться именно так.
Ее сыновья продолжали борьбу за Пфальц, но получили только дипломатическую помощь от своего дяди.После гражданской войны в Англии даже это закончилось. Элизабет также больше не получала стипендии в размере 12 000 фунтов стерлингов. Со временем ее отношения с большинством детей ухудшились. Ее младшая дочь Софи однажды даже сказала, что предпочитает собак и обезьян своим собственным детям. Ее сын Карл Людвиг смог вернуть себе части Пфальца по Вестфальскому миру. Но из-за конфликтов Елизавета решила остаться в Нидерландах.
Елизавета вернулась в Англию после того, как ее племянник Карл II наследовал недавно восстановленный английский престол.Она умерла от бронхита 13 февраля 1662 года. Елизавета является прародительницей британского дома в Ганновере через свою младшую дочь Софи, которая была в 1701 году, когда был принят Акт о поселении, единственными живыми потомками королей Англии и Шотландии-протестантов.
// Роза Бурштейн в Age of Iron (2018)
Святая Елизавета Федоровна | Православная Церковь Святых Новомучеников и Исповедников Российских
Коммунисты, захватив власть во время Октябрьской революции 1917 года, к всеобщему удивлению предоставили Великой Княгине и всем членам ее монастыря полную свободу; даже оказали материальную поддержку в виде продовольствия.Было труднее перенести внезапный удар, когда на Пасху коммунисты приказали ей покинуть Москву и присоединиться к Императорской семье в Екатеринбурге. Она попросила два часа на подготовку к дальней дороге, но ей отказали. Она ушла с послушницей, сестрой Варварой, в сопровождении конвоя латвийской гвардии.
Ее будущих страданий можно было бы избежать, если бы она прислушалась к словам шведского министра, прибывшего в Москву по просьбе германского императора, предлагающего помочь ей покинуть страну.Она ответила ему, что он прав, что впереди ужасные времена, но она хотела разделить судьбу своей страны и ее народа. Ее решение, конечно же, было ее собственным смертным приговором.
Коммунисты сказали Великой Княгине, что на Юге она будет работать медсестрой Красного Креста. Ей выделили отдельное купе в поезде и предложили все удобства. Она была рада предстоящей встрече со своей сестрой, императрицей, и была готова служить людям на новом месте. Приехав в Екатеринбург, великой княжне было запрещено общаться с царской семьей.Сестре Варваре удалось подобраться к дому заключенных и увидеть (сквозь щель в заборе) только Императора, в саду или в окне.
Великая княгиня была временно помещена в монастырь, где ее тепло встретили все сестры. Ей особенно понравилось то, что ей разрешили присутствовать на всех церковных службах.
Весной 1918 года, вскоре после приезда Императора из Перми, прибыл великий князь Сергей Михайлович со своим спутником Ф.Ремез, три брата, великие князья Иоанн, Константин и Георгий Константиновичи, и молодой граф Владимир Палей, всего 20 лет. Их поселили в грязной городской гостинице. Все они были помещены в одну комнату, с плохим обращением и полуголодными; но иногда им разрешалось покидать постоялый двор, что давало им возможность познакомиться с людьми и даже навестить старых знакомых.
В конце мая всех вышеперечисленных вместе с Великой княгиней перевезли в Алапаевск под Екатеринбургом и привели в школьный дом на окраине города.Несмотря на охрану, Великой Княгине разрешалось ходить в церковь, работать в огороде, где она собственными руками прополола овощи и расставляла клумбы; она также рисовала и молилась. Обеды и ужины ей подавали в ее комнате; остальные ели вместе.
Иногда великая княгиня могла послать слова поддержки и утешения сестрам своего монастыря, которые глубоко оплакивали ее отсутствие.
Был некоторый контакт с населением, так как среди владений Великой Княгини было полотенце ручной работы из простого крестьянского полотна с вышитыми цветами и надписью: «Уважаемая Мать Великая Княгиня Елизавета Федоровна, не откажитесь принять на древнерусском языке. заказ хлеба-соли от верных слуг Царя и Родины.Крестьяне Нейво-Алапаевского района Верхотурского уезда ».
Такими были условия их жизни до роковой ночи 18 июля. В ту ночь их внезапно увезли в место в 12 милях от Алапаевска, где всех зверски убили. Произошло это на Верхоуцком следе от шахты «Нижняя Селимская».
Был застрелен только великий князь Сергей Михайлович, остальных бросили в шахту с завязанными глазами и заживо бросили в шахту, после чего убийцы бросили в шахту ручные гранаты, а затем еще несколько гранат. хлам.Глубина шахты составляла около 200 футов, но трупы великой княгини и князя Иоанна Константиновича были найдены на уступе всего в 50 футах от вершины. Великая княгиня долго жила. Возле шахты можно было услышать исполнение гимна, которое продолжалось и на следующий день. Крестьянин, проезжавший на своей телеге, услышал пение. В испуге он поспешно поехал в ближайший оттуда лагерь Белой армии и рассказал им об этом. Его упрекали в том, что он не помог, хотя бы кинул в шахту кусок хлеба.Когда Белая армия смогла добраться до места, они сняли тела убитых. Расследование показало, что великая княгиня, сама смертельно раненная, перевязала раны великому князю Иоанну. Рядом с ее телом были две неразорвавшиеся ручные гранаты, на груди — икона Иисуса Христа. Мученица пела гимны для себя и для других, похоронные гимны, гимны, прославляющие или прославляющие Бога, пока для нее не прозвучали гимны Царства Божьего. Таким образом, терновый венец мученицы был возложен на ее голову, чтобы она могла присоединиться к святым.
Великий князь Иоанн Константинович всегда любил церковное подписание и был регентом церковного хора Павловского дворца, а во время ссылки в Перми продолжал петь в церковном хоре.
Молодой граф Владимир Палей, сын великого князя Павла Александровича, был талантливым поэтом. Ряд его стихов, которые слышали друзья в Екатеринбурге, были написаны о его ссылке, где, по его словам, «все дорогое сердцу было так болезненно далеки, а враги так болезненно близки.»
Двое убийц вскоре сошли с ума вскоре после своего ужасного преступления.
По приказу адмирала Колчака, глава Сибирской Белой армии, тело Великой Княгини и всех, кто был убит вместе с ней, были торжественно захоронены в замке. Алапаевский собор (1 ноября 1918 г.). Позже, когда Белая армия была вынуждена отступить под натиском красных, тела были доставлены в Иркутск (июль 1919 г.), а затем в Китай (28 февраля 1920 г.).
В какой-то момент у границы с Китаем коммунисты смогли атаковать колонну.У них было время выбросить гроб великого князя Иоанна, но несколько китайских солдат прибыли вовремя, чтобы остановить святотатство. 3 апреля тела были похоронены в церкви преподобного Серафима Саровского на кладбище Русской миссии в Пекине. Позже тело великой княгини и сестры Барбары по заботе принцессы Виктории было перевезено в Палестину. Там 15 декабря 1920 года их торжественно встречали в Иерусалиме представители английского правительства, греческое и русское духовенство, а также бесчисленные русские иммигранты и местные жители.
Великая княгиня была сожжена в церкви Святой Марии Магдалины Гефсиманской, построенной в память о вдовствующей императрице Марии (супруге императора Александра II) ее августейшие дети. Великая княгиня присутствовала с мужем на его освящении в 1888 году, и, говорят, ей настолько понравился храм, что она выразила желание провести рядом с ним последние дни своей жизни.
«Как прекрасное привидение, прошла она по этому миру, оставив за собой сияющий след», — писал ее биограф, Его Высокопреосвященство Митрополит Анастасий.«Вместе с другими страждущими за Родину она одновременно является искуплением бывшей России и фундаментом грядущей России, которая будет построена на останках новомучеников-новомучеников. Такие изображения имеют непреходящее значение: их Предопределение — вечная память на земле и на небе. Недаром голос русского народа провозгласил ее святой еще при ее жизни. Как бы в награду за ее славные дела на земле, а особенно за любовь к Святому. Россия, ее замученные останки (которые, по свидетельству очевидцев, были найдены в нетронутой гниением шахте) должны были покоиться недалеко от самого места страданий и Воскресения Спасителя.«
Принцесса Гессена Алиса и ее дети (принт № 7187355). Карточки
Фотопечать Гессена — принцесса Алиса и ее дети
Принцесса Великобритании Алиса, третий ребенок и вторая дочь королевы Виктории, позже Великой герцогини Гессенской и Рейнской (1843–1878), изображена со своим мужем Людвигом (Людовиком) IV, великим герцогом Гессенским, и ее детьми. По часовой стрелке слева направо: принцесса Виктория, позже маркиза Милфорд-Хейвен, великий князь, держащий принцессу Марию (1874 — 1878), принцесса Алиса, обнимающая принцессу Аликс (позже царица Александра Федоровна из России, жена царя Николая II), принцесса Елизавета (Элла, позже великая княгиня Елизавета Федоровна России), принцесса Ирина (впоследствии принцесса Генрих Прусский) и принц Эрнст Людвиг (Эрнест Луи, известный как Эрни), впоследствии великий герцог Гессенский.
1875
© Библиотека изображений Мэри Эванс / CHARLOTTE ZEEPVAT
Идентификатор носителя 7187355
Алиса Аликс Детство Дети Царица Герцогиня Герцог Императрица Семья Гранд Haven Гессе Гессен Луи Людвиг Маркиза Мари Милфорд Принцесса Королева Королевский Роялти Царица Виктория Викторианский
10 дюймов x 8 дюймов (25 x 20 см) Печать
Наши фотопринты напечатаны на прочной бумаге архивного качества для яркого воспроизведения и идеально подходят для обрамления
проверить
Pixel Perfect Guaranteeпроверить
Сделано из высококачественных материаловпроверить
Изображение без кадра 17.7 x 25,4 см (прибл.)проверить
Профессиональное качество отделкиcheck
Размер продукта 20,3 x 25,4 см (прибл.)Водяной знак не появляется на готовой продукции
Напечатано на бумаге архивного качества, обеспечивающей непревзойденную стабильность изображения и яркую цветопередачу с точной цветопередачей и плавными тонами. Напечатано на профессиональной бумаге Fujifilm Crystal Archive DP II плотностью 234 г / м2. 10×8 для пейзажных изображений, 8×10 для портретных изображений.Размер относится к бумаге, используемой в дюймах.
Код товара dmcs_7187355_676_0
Фотографическая печать Плакат Печать Печать в рамке Пазл Поздравительные открытки Фото кружка Печать на холсте Художественная печать Печать в рамке Установленное фото Стеклянная подставка Коврик для мыши Премиум обрамление Сумка Подушка Металлический принт Стеклянная рамка Акриловый блок Стеклянные коврики
Полный диапазон художественной печати
Наши стандартные фотоотпечатки (идеально подходят для кадрирования) отправляются в тот же или на следующий рабочий день, а большинство других товаров отправляется на несколько дней позже.
Фотопечать (8,50–60,80 долларов)
Наши фотопринты напечатаны на прочной бумаге архивного качества для яркого воспроизведения и идеально подходят для кадрирования.
Печать плакатов (13,37–72,97 долларов)
Бумага для плакатов архивного качества, идеально подходит для печати больших изображений
Принт с рамкой (54,72 доллара — 279,73 доллара)
Наши современные репродукции в рамке профессионально сделаны и готовы повесить на вашу стену
Пазл (34 доллара.04 — 46,21 долл. США)
Пазлы — идеальный подарок на любой случай
Поздравительные открытки (7,26–14,58 долларов США)
Поздравительные открытки для дней рождения, свадеб, юбилеев, выпускных, благодарностей и многого другого
Фотокружка (12,15 $)
Наслаждайтесь любимым напитком из кружки, украшенной любимым изображением. Сентиментальные и практичные персонализированные фотокружки станут идеальным подарком для близких, друзей или коллег по работе
Печать на холсте (36 долларов.48 — 304,05 долл. США)
Профессионально сделанные, готовые к развешиванию Печать на холсте — отличный способ добавить цвет, глубину и текстуру в любое пространство.
Fine Art Print (36,48 — 243,24 доллара)
Наши репродукции репродукций произведений искусства соответствуют стандартам самых критичных музейных хранителей. Они имеют мягкую текстурированную естественную поверхность, что делает их еще лучше, чем оригинальные произведения искусства.
Печать в рамке (54,72–304,05 долл. США)
Наш оригинальный ассортимент британских принтов в рамке со скошенным краем
Фото ($ 15.80 — 158,10 долл. США)
Фотопринты поставляются в держателе для карт с индивидуальным вырезом, готовом к обрамлению
Glass Coaster (9,72 доллара)
Индивидуальная стеклянная подставка под столешницу. Элегантное полированное безопасное закаленное стекло и подходящие термостойкие коврики также доступны
Коврик для мыши (17,02 доллара США)
Фотопечать архивного качества на прочном коврике для мыши с нескользящей подложкой. Работает со всеми компьютерными мышками.
Premium Framing (109,45–352 доллара.70)
Наши превосходные фоторамки премиум-класса профессионально изготовлены и готовы повесить на вашу стену
Большая сумка ($ 36,43)
Наши сумки-тоут изготовлены из мягкой прочной ткани и оснащены ремнем для удобной переноски.
Подушка (30,39 $ — 54,72 $)
Украсьте свое пространство декоративными мягкими подушками
Metal Print (71,76 — 363,66 долларов)
Изготовленные из прочного металла и роскошной техники печати, металлические принты оживляют изображения и добавляют современный вид любому пространству
Стеклянная рамка (27 долларов.96 — 83,93 доллара США)
Крепления из закаленного стекла
идеально подходят для настенного дисплея, а меньшие размеры также можно использовать отдельно с помощью встроенной подставки.
Acrylic Blox (36,48 — 60,80 долларов США)
Обтекаемая, современная односторонняя привлекательная настольная печать
Стеклянные коврики (60,80 $)
Набор из 4 стеклянных ковриков. Элегантное полированное безопасное стекло и термостойкое. Также доступны подходящие подстаканники
Елизавета Федоровна, великая княгиня России (принцесса Елизавета Гессенская и Рейнская)
Принцесса Елизавета Гессенская и от Рейна, полное имя которой было «Элизабет Александра Луиза Алиса», был второй ребенок и дочь принцессы Алисы U.К. и Людвиг IV, Гранд Герцог Гессенский и Рейнский. Она родилась 1 ноября 1864 года в Бессунгене, Гессе. Через свою мать она была внучкой королевы Виктории. Когда Элизабет родилась, ее мать отклонилась от британской традиции именования. дети после близких родственников. Вместо этого она назвала свою маленькую дочь в честь прародительница Дома Гессен, Святая Елизавета Венгерская, которую она прониклась глубоким восхищением после посещения ее святыни в Марбурге. «Элла», так как она была известна своей семье, у нее была одна старшая сестра — принцесса Виктория Гессенская и Рейнская — и пять младших братьев и сестер, в том числе: принцесса Ирина Прусская, великий герцог Эрнест Луи Гессенский и российская императрица Александра Федоровна.
| Принцесса Елизавета Гессенская и Рейнская (1887) |
| Принцесса Елизавета Гессенская и Рейнская (1887) |
| Княгиня Елизавета с мужем, Великий князь Сергей Александрович (1880-е гг.) |
| Великая княгиня Елизавета Федоровна (Фридрих Август фон Каульбах, 1880-1910-е гг.) |
| Великая княгиня Елизавета Федоровна (1894) |
| Великая княгиня Елизавета Федоровна в монахини (1908-18) |
Теперь полностью посвящен ей новое, ориентированное на религию существование, Элизабет много работала, чтобы помочь бедным и больная Москва.Она основала больницу, часовню, аптеку и приют в ее монастыре и часто можно было найти в худших трущобах город пытается помочь бедным россиянам, чем может. Ее главная основное внимание было уделено созданию нового религиозного порядка для всех женщин, независимо от их фон или класс, чтобы иметь возможность посвятить свою жизнь молитве и помощь нуждающимся (к сожалению, Православная Церковь не одобрила этого идея). Когда в 1914 году разразилась Первая мировая война, Елизавета и ее монахини трудились. бесконечно заботиться о раненых русских солдатах.Но после того, как Россия была захвачена большевиками Ленина в русской революции 1918 года, Императорская семья (включая сестру Елизаветы, императрицу Александру) был низложен и взят в плен партии большевиков. Затем Ленин приказал ЧК арестовать Елизавету, поскольку она также была членом королевской семьи. Сначала Елизавету сослали в Пермь. но позже она была переведена в Екатеринбург вместе с группой других участников Русская королевская семья. 20 мая 1918 г. их доставили в Алапаевск, где они находились. содержался в плену в Напольной школе недалеко от города.Почти два месяца позже, 18 июля 1918 г., офицеры ЧК и большевики взяли Елизавету и ее сокамерников в село Синячиха, где они были избиты и брошены в яму. Ручная граната была брошена на беспомощные жертвы, чтобы обеспечить их смерть, но только один человек умер в результате взрыв. Офицеры сказали, что слышали, как Элизабет вела ее товарищи по пению православного гимна, поэтому они бросили еще одну гранату вниз. Но опять граната оказалась неэффективной, и пение продолжалось.Наконец, офицеры насыпали яму кустарником, подожгли и покинули яму. сцена.
8 октября 1918 г. Армия наткнулась на место ямы и обнаружила тела Элизабет и ее товарищи все еще внутри. Большинство из них, похоже, скончались от полученных травм или голод вместо того, чтобы сгореть заживо в огне. Сама Елизавета умерла о травмах, которые она получила в результате того, что ее бросили в яму. Перед смертью она смогла совершить последний акт доброты, когда перевязала голову одна из ее умирающих когорт с ее слабым телом.Останки группы изначально были похоронен на кладбище Русской Православной миссии в современном Пекине. но позже они были перенесены в церковь Марии Магдалины в Иерусалиме. Элизабет, которой было пятьдесят три года, когда она умерла, вероятно, не знала что всего за день до того, как ее бросили в яму умирать, Император, ее сестра Императрица и их дети были зверски убиты из перестрелки. отряд. Но память о Элизабет продолжала жить; в 1981 году Елизавета была канонизирован Русской Зарубежной Церковью, а также Московский Патриархат в 1992 году.
Русская книга великомученицы Елизаветы Федоровны Русская Великая
Предлагаем красивую и редкую книгу о великомученице Елизавете Федоровне, великой русской княгине!
Мученица Елизавета Федоровна (Романова, 1864-1918) — великая княгиня из династии Романовых, основательница Марфо-Мариинского монастыря в Москве. Перенесла мученическую смерть — в 1918 году ее бросили в шахту в Алапаевске. В 1992 году ее прославили в лике святых Русской Православной Церкви.В книге представлена ее краткая жизнь, воспоминания о ней.
В 1918 году Владимир Ленин приказал ЧК арестовать Елизавету. Затем они сослали ее сначала в Пермь, затем в Екатеринбург, где она провела несколько дней и к ним присоединились другие: великий князь Сергей Михайлович Романов; Князья Иоанн Константинович, Константин Константинович, Игорь Константинович и Владимир Павлович Палей; Секретарь Великого князя Сергея Федор Ремез; Варвара Яковлева, сестра из монастыря великой княгини.Все они были доставлены в Алапаевск 20 мая 1918 года, где их разместили в Напольной школе на окраине города.
В полдень 17 июля в школу пришли чекист Петр Старцев и несколько рабочих-большевиков. Они забрали у заключенных оставшиеся деньги и объявили, что их ночью переведут на Верхне-Синячихенский завод. Охранникам Красной Армии приказали уйти, и их заменили чекисты. Той ночью заключенных разбудили и увезли на телегах по дороге, ведущей в село Синячиха, примерно в 18 километрах (11 милях) от Алапаевска, где находился заброшенный железный рудник с ямой глубиной 20 метров (66 футов).Здесь они остановились. ЧК избила всех заключенных, прежде чем бросить их жертв в эту яму, Элизабет была первой. Затем в шахту были брошены ручные гранаты, но только один пострадавший, Федор Ремез, погиб в результате попадания гранат.
В книге представлена ее краткая жизнь и воспоминания о ней.
Автор: Ольга Рожнева
Издательство: Сретенский монастырь, 2016
Лицо жизни: мученица Елизавета Федоровна, великая княгиня Российская
Серия: Хранительница веры
Страниц: 160 страниц, офсетная бумага
Размер: 14.8 x 10,8 x 1,45 мм
Переплет: твердая обложка
Язык: русский
Горловина: P16-614-0538
ISBN: 978-5-7533-1275-4
Вес: 155 г.
Посылка будет отправлена из Сербии или России в течение 1-2 рабочих дней после подтверждения оплаты.
Все заказы отправляются Заказным письмом. Вы будете проинформированы о номере отслеживания, чтобы вы могли отслеживать свои заказы в Интернете по предоставленному номеру отслеживания. Доставка в Европу занимает примерно 2 недели, в США — 2–4 недели.
Ваше удовлетворение и положительные отзывы очень важны для меня. Пожалуйста, оставьте положительный отзыв и поставьте 5 звезд, если вы удовлетворены моими товарами и услугами. Если у вас возникли проблемы с моими товарами и услугами, пожалуйста, свяжитесь со мной, прежде чем оставить отрицательный отзыв.
Благословения и благодарности за то, что заглянули в мой магазин!
Матушка, насколько совместимо существование летнего лагеря и монастыря в одном месте? Не нарушают ли монашеские молитвы шумные дети и особый ритм детской жизни? Естественно, не в каждом монастыре есть детский лагерь.Монашеская жизнь в эти периоды идет в ином ритме. Все сестры монастыря, проводя время с детьми, сами становятся почти как дети. Однако это не мешает молитве. Марфо-Мариинский лагерь, расположенный на территории женского монастыря Святой великой княгини Елизаветы, существует уже семь лет. К нам приезжают более 50 девочек со всей Германии и других стран в возрасте от 8 до 13 лет. Какова цель этих лагерей? Православным эмигрантам очень важно общаться.Суть лагеря — дать православным девушкам, живущим за пределами России, в странах с разными языками и разными вероисповеданиями, возможность собраться вместе, познакомиться друг с другом, познать традиции Русской Православной Церкви, пожить в монастыре. , научитесь благочестивым привычкам, которые, как будущие матери, они могут передать через свои семьи. В любой семье мать, естественно, имеет более тесные связи со своими детьми, она излучает особый дух, которым преуспевают ее дети и вся семья.Поэтому мы должны укреплять в них любовь к Церкви, ко всему чистому и угодному Богу. Это очень важно не только для будущих семей, но и для общества в целом. Многие дети, живущие в Германии, не знают, что такое монахи, как они живут, что такое монастырь. Итак, мы знакомим их с монашеской жизнью. Особое внимание уделяется церковной жизни и русскому языку, дети знакомятся с русской культурой. Во время нашего первого лагеря мы были поражены тем, что, хотя большинство из 18 девочек не были из семей, ходящих в церковь, даже без подсказки они подражали друг другу в обучении правильному поведению во время церковных служб.Если вначале кто-то отказывался участвовать в исповеди и причастии, то к концу исповедались и принимали Святые Дары Христовы все без исключения. Было приятно слышать, как дети выражают желание снова встретиться в лагере. Ко второму году количество девушек увеличилось почти вдвое: их было более 40 девушек из Русской Зарубежной Церкви и Московского Патриархата. В этом году мы приняли 60 девушек. Мать Мария, помните, как все начиналось? Помню наш самый первый лагерь, который начинался с молебна.Мы старались разбить лагерь по плану, но также старались прислушаться к желаниям детей, учесть их интересы, познать их внутренний мир. Иногда вместо Закона Божьего мы просто обсуждали важные для них темы, говорили об их бедах с друзьями и родителями. Детям не хватает понимания, когда они разговаривают со взрослыми, и мы не принимаем во внимание их мир, их возраст. Мы, взрослые, можем легко направлять и учить их, но самое простое, слушая их, мы либо не хотим, либо не можем.Вот почему девочкам должна быть предоставлена возможность развивать свои отношения с Богом и ближним, и именно поэтому мы не берем девочек-матерей в качестве помощников во время лагеря. Меняется ли программа лагерей? Дети, которые посещают, вовлечены в разные занятия. Каждый год мы меняем программу. Распределение дня осталось примерно таким же. Дети встают в 6:20, как раз к Божественной литургии. Первая половина дня посвящена катехизису, час чтения Евангелия и Послания с объяснениями, урокам благочестия, рисованию, литургическому пению.Обед и сон запланированы с 12:15 до 14:00. После ужина дети смотрят видеоролики о монастырях и святынях Православия. После общей молитвы девушки начинают готовиться ко сну в 20:30. Вторая половина дня обычно посвящена развлечениям и времени в мастерских. Мы водим детей в монастырь святого Иова или организуем походы и купание в озере в хорошую погоду, ухаживаем за лошадьми в конюшне, вышиваем, переплетаем книги, печем просфоры.Иногда девушки помогают на кухне: готовят еду, другие накрывают и убирают столы. Одно время мы учили иконописи, но вскоре поняли, что это может формировать неправильное отношение к иконам, так как за одну неделю невозможно было научить искусству иконописи, устройству иконы и успеть ее нарисовать. Вот почему мы больше этого не делаем. Девочки, как будущие мамы, должны уметь шить. Мы учим их пользоваться швейной машинкой, делаем косынки и фартуки.Им нравится шить, и они все время спрашивают: «Когда же мы закончим платки?» Они в полной мере участвуют в нашей жизни, они участвуют во всех наших мастерских, изучают переплетное дело, пекут просфоры. Когда они их выпекают, мы объясняем им, что такое просфоры, почему они состоят из двух частей, что означают марки, как они используются в сервисах. Конечно, мы следим за тем, чтобы они делали что-то конструктивное, например, накрывали столы на кухне. Конечно, девушки тоже исповедуются и причащаются, поют на клиросе с монастырским хором. Что сестры получают от детей? Работа с девушками заставляет нас становиться гибкими, готовыми быстро реагировать и замечать, где их характер, их привычки и поведение могут нуждаться в доработке. Например, некоторые девочки, которые еще только дети, естественно ожидают большего внимания, и их не учат заботиться о нуждах других. Они заканчивали обедать, вставали и даже не думали никого благодарить.Их просто не учат этому, и мы их не виним. Мы уделяем этому особое внимание. Мы просим девочек помочь накрыть столы, позаботиться о потребностях друг друга, проявить к ним доброту и внимание. Господь посылает нам возможности заниматься духовной работой. Во время одного из лагерей Господь посетил нас скарлатиной и норовирусом, так что мы получили некоторую медсестринскую практику. Лагерь был разделен на две части по каждой из болезней, а третью группу составили здоровые девушки, которые работали медсестрами для своих больных друзей. Есть ли дисциплинарные проблемы, как в других детских лагерях? Конечно, есть. Но само их присутствие в стенах монастыря, ежедневные службы, прямой контакт с монахами не побуждают девушек буйствовать. Если есть такие случаи, они быстро видят свою ошибку и просят прощения, и делают это очень честно, я должен добавить. Ваш лагерь разбит на две сессии? Да, первая сессия запланирована для того, чтобы девушки могли приехать из разных регионов Германии, потому что каникулы идут по разным календарям.Второй сеанс обычно приходится на первую неделю баварских каникул, в начале августа. В этом году на каждую сессию приходилось 30 девушек. Как они вас нашли? Вы же не рекламируете? Я думаю, что дети сами делают для нас рекламу. В конце лагеря они получают награды, в том числе компакт-диск с фотографиями. Многие из тех, кто звонит впервые, чтобы узнать о лагере, говорят, что подруга моей дочери показала свои фотографии.Когда будет лагерь в этом году? Произошло ли что-нибудь примечательное в этом году? В этом году произошло нечто иное. В сопровождении сопровождающих приехали две небольшие группы девушек из России: пять из Усово-Спасского православного образовательного центра, расположенного в Подмосковье, в помещении Храма Нерукотворной иконы Христовой в Усово, где очень почитают Мать Елизавету. . Также приехали три девочки из Санкт-Петербургского училища Д.Д. Шостаковича.Это был интересный опыт. Перед нами стояла небольшая проблема: нам нужно было попытаться интегрировать этих девушек из других стран в течение недели. В группу из 30 человек вошли девушки из Германии, России, Швейцарии, Люксембурга и Лондона. Все они представляли разные культуры, хотя все были русскими по происхождению. Благодаря нашим ежедневным службам, в которых участвовали все девушки, с помощью богов мы смогли справиться с этой задачей и заставить их подружиться. В этом году впервые посетила нас и Курско-Коренная икона Божией Матери «Знамение», которую мы торжественно встретили.Девушки подготовились к этому событию, они узнали тропарь и вознесение Богородице, имели возможность спокойно помолиться и приложиться к этой чудотворной иконе. Поразила сосредоточенность, с которой девушки стояли перед иконой. Они молились за своих больных родственников, за своих родителей, которые были так далеко, за своих друзей. Кто принес икону? Икона путешествовала по Германии, поэтому я попросил привезти ее для девочек; наш монастырь не входил в маршрут.Протоиерей Зальцбургский Георгий Харлов украл ее на сутки и привез икону из своего прихода. Во время первой сессии 2011 года 14 девушек помогли нам подготовиться к встрече с группой из 50 паломников во главе с берлинским священником Андре Сикоевым и игуменей Нонной (Багаевой) из Богоявленского женского монастыря в Алане и ее монахинями. В группе были дети, пережившие теракт в Беслане, и дети приходов РПЦЗ и МП Берлина. Они посещали святые места Германии и рано утром прибыли в наш монастырь.Литургию совершал наш дорогой настоятель, архиепископ Берлинский и Германский Марк. Многие приобщились к Святым Таинствам, после чего мы устроили для наших гостей прием на открытом воздухе. Наши девушки дали небольшой концерт и в чудесных костюмах исполнили осетинский танец Молитва. Это было незабываемо. Это было одним из совместных усилий двух ветвей Русской православной церкви. У меня есть, может быть, безумная идея, но это мечта; иметь наш лагерь в Альпах.Я думаю, это было бы здорово. Может, не на неделю, а на две. Почему именно в Альпах? Наши монахини любят горы. Наш монастырь удобно расположен в небольшом баварском городке, который сохраняет свои традиции. Там вы можете увидеть баварцев в своей традиционной одежде. И это красиво: поля, леса, райская тишина. Но у нас нет гор. В горах душа чувствует себя иначе, это придает внутреннюю силу.Глядя на горные вершины, ваша душа радуется величию Бога. Австрийский воздух известен своим ароматом, отличным от баварского. Мы с монахинями ежегодно совершаем однодневные поездки в Альпы на Яркую неделю. А девочкам есть где остановиться? Нет, конечно. Но я верю, что когда-нибудь моя мечта осуществится, потому что родителям нравится, когда монахини заботятся о своих детях, и, возможно, они помогут найти место в горах.Нам нужно будет купить фермерский коттедж, построить деревянный жилой комплекс и небольшую часовню. Я верю, что мы сможем это сделать, потому что моя мечта о создании монастыря в Баварии, недалеко от Мюнхена, была осуществлена Господом. Матушка, летом следующего года, не могли бы вы принять сирот или больных детей, например, из Марфо-Мариинского женского монастыря в Москве, или более активных участников Смоленских областных молодежных Елисаветинских чтений, или молодых людей благотворительной организации под названием Хорошая дорога, на территории московской школы №717, где также есть благотворительная организация имени Святой Елизаветы? Замечательная идея! Я всегда поддерживал идею порадовать таких детей и приветствую эту мысль. Думаю, мы могли бы принять 15-20 девушек, но, конечно, при поддержке российской стороны. Мы могли бы организовать поездки в святые места, посетить наши святые места Германии, которые существовали до 1054 года. Например, в полутора часах езды находится католический монастырь, аббатство Бенедиктбойерн, которое действует как образовательный центр, вы можете поклониться руке Святой Бенедикт и почетная глава великомученицы Анастасии Патриций (покровительница узников).В австрийском городе Зальцбург, в полутора часах езды на машине, есть мощи святых, имена которых сейчас ускользают от меня. Надеюсь, что настоятель нашего Зальцбургского прихода протоиерей Георгий сможет организовать поездку туда. В какие еще города вы могли бы отвести детей? В Германии очень хорошие дороги, поэтому мы могли поехать в Штутгарт и, конечно же, в Дармштадт, родину нашей небесной покровительницы Великой княгини Елизаветы Федоровны (около 4-5 часов от монастыря).Есть очень интересное поместье под названием Вольфсгартен. Это был охотничий домик семьи Гессен. Мы побывали там, отслужили молебен в библиотеке Царя-мученика Николая и акафист Царственным мученикам. Мы буквально прикоснулись к истории, потому что по этим этажам топали ножки принцесс, принцесс, которые впоследствии стали святыми нашей Церкви. Владелец этого поместья, Ландграф Мориц, тепло встретил нас и удивил, благородно выдерживая службу.А в конце поцеловал икону своих дальних родственников и принял помазание елеем. На том месте, которое брат Святой Елизаветы построил для своих детей, есть детская площадка. Дармштадский православный храм Святой равноапостольной Марии Магдалины — единственный в Германии, построенный на территории России. Царь-мученик Николай привез почву поездом из России. В Дармштадте и по сей день есть построенная Николаем II железнодорожная станция, куда доставлялись партии земли.Станция уже не функционирует, но ведутся переговоры о передаче ее Русской православной церкви. Смогли ли дети из вашего лагеря побывать в родном городе великой княгини Елизаветы Федоровны? У нас это пока не получается по финансовым причинам. Надеюсь, что в 2013 году, к 400-летию Дома Романовых, и в 2014 году, к 150-летию со дня рождения великой княгини Елизаветы, мы найдем благотворителей, которые помогут организовать такие поездки.Хочу встретиться с Риммой Кошурниковой, автором упомянутой вами песни «Белый ангел Москвы», чтобы посмотреть спектакль или, может быть, включить в спектакль детей из Германии, где родилась принцесса Элла. Мне бы очень хотелось, чтобы нашу любимую святую знали не только русские, но и немецкие дети, и дети других стран, ведь эту замечательную святую женщину почитают далеко за пределами России. Елизавета Федоровна была покровительницей талантов, в том числе детских. |