Мусульманка со спины: D0 bc d1 83 d1 81 d1 83 d0 bb d1 8c d0 bc d0 b0 d0 bd d0 ba d0 b0 d1 81 d0 bf d0 b8 d0 bd d0 b0 картинки, стоковые фото D0 bc d1 83 d1 81 d1 83 d0 bb d1 8c d0 bc d0 b0 d0 bd d0 ba d0 b0 d1 81 d0 bf d0 b8 d0 bd d0 b0

Содержание

праздник правоверных Когда душа мусульманина отправится в рай, спины жертвенных животных станут ему опорой – Учительская газета

И даровал Аллах своему одному из любимейших пророков – великому Ибрахиму, мир ему, – прямой путь.
Но Аллах, дабы укрепить Ибрахима в вере, ниспослал ему испытание.
Следуя повелению Господа, он должен был совершить заклание своего любимого сына Исмаила. И в своем твердом намерении исполнить Божественный приказ пророк проявил высшую покорность Аллаху. Бог Милостивый, не желавший гибели ребенка, принял жертву Ибрахима по его праведному намерению, а вместо Исмаила в жертву принесли животное.
С тех пор, отдавая дань пророку Ибрахиму, явившему высочайшую степень праведности и любви к Аллаху, в качестве обряда поклонения Господу мусульмане совершают заклание жертвенного животного. И когда совершается обряд заклания курбана (жертвы), сердце верующего изливает величайшую присягу – быть покорным Единому Творцу; и в том сосредоточении души оно испытает сопряженную с глубоким страданием радость, рожденную в преодолении устремлений бренной жизни ради высшей покорности Всемогущему.

Мусульмане в этот день воздают хвалу Создателю, сохранившему жизнь Исмаилу: к нему восходит родословная лучшего из сынов Адама последнего Посланника Всевышнего Аллаха – Мухаммада, мир ему.
Примерно таково краткое содержание самого большого праздника мусульман всего мира Курбан-байрама (по-арабски: Ид аль-Адха). Нет смысла объяснять, что это не переложение библейской истории – это слова об одном боге, об одних пророках и патриархах, сказанные разными народами. Мусульмане веруют во всех пророков, начиная от Адама и завершая Моисеем, Иисусом и Мухаммадом, и во все писания, что были ниспосланы через них, но точкой отсчета является хиджра – переселение пророка Мухаммада из Мекки в Медину. Все события подразделяются на происшедшие до и после хиджры.

Правоверная мусульманка Гузель Ибрагимова

По библейской мифологии Авраам (соответствующий Ибрахиму) попытался принести в жертву не первого сына Измаила (Исмаила), рожденного от рабыни Агари (Хаджар), а рожденного от девяностолетней жены Сары второго сына Исаака (Исхака).

Но вряд ли от этого намного меняется эмоциональный, мировоззренческий, философский и не совсем укладывающийся в прагматичной голове атеиста смысл свершенного.
Что думал престарелый Ибрахим, когда вез единственного сына Исмаила в долину возле горы Мина близ Мекки? Что испытал Исмаил, когда Ибрахим рассказал, какой жертвы требует от них Аллах? Трудно представить, как “кроткий юноша” покорно позволяет отцу связать себя, сам ложится на жертвенный камень и смиренно ждет, когда опустится занесенный над ним нож. Драматизм доходит до предела, и только в последнюю минуту Господь отводит руку Ибрахима, и вместо Исмаила на жертвеннике оказывается баран, которого уже совсем не жаль. Твердость веры Ибрахима испытана…
Но не дает покоя ни сердцу, ни разуму, как сказал Кьеркегор, величие и ужас Авраамова деяния. Перелистываю дальше великого датчанина и читаю: “Говорят, что Гегеля понять трудно, а понять Авраама – просто пустяк. Пойти дальше Гегеля – это чудо, но пойти дальше Авраама – ничего не стоит.
Со своей стороны я посвятил значительное время тому, чтобы понять философию Гегеля, и полагаю, что в значительной степени мне удалось ее понять. И напротив, когда мне приходится думать об Аврааме, я чувствую себя как бы уничтоженным. Каждое мгновение у меня перед глазами стоит этот ужасный парадокс, который и составляет содержание Авраамовой жизни; каждое мгновение я оказываюсь вновь отброшенным назад, и моя мысль, несмотря на всю содержащуюся в ней страсть, не может проникнуть в этот парадокс, не может продвинуться и на волосок. Я напрягаю каждый мускул, чтобы увидеть его, но в то же самое мгновение оказываюсь парализованным”.
Захлопываю “Страх и трепет” Кьеркегора и понимаю, что сумятица моих мыслей и чувств только возросла. Без разговора с людьми истинной веры не обойтись.

Приготовления к празднику Курбан-байрам

Так получилось, что, несмотря на то что в Уфе находится Центральное духовное управление мусульман, множество ученых правоверных, случай никак не позволял мне встретиться с теми людьми, с которыми я желал побеседовать. И вдруг, не иначе как по воле Аллаха, человек, носящий фамилию от имени пророка Ибрахима, согласился ответить на мои вопросы. Если к этому добавить, что человека звали Гузель Ибрагимова и приехала она на встречу за рулем собственного автомобиля, то станет ясно, почему я, упомянув Всевышнего, удивленно взглянул на небо в просвет между туч.
Гузель мило улыбнулась, поставила машину на сигнализацию и пригласила меня в свою квартиру, попутно сообщив, что мужа, к сожалению, нет дома, а сама она не так сведуща в вопросах веры. Стереотип типичного правоверного, сложившийся в моей голове за долгие годы сидения перед телевизором, стал осыпаться, как бархан в Саудовской Аравии во время песчаной бури. С автомобилем я как-то смирился, по крайне мере в Коране про него ничего не написано, но чтобы мусульманка пригласила в дом мужчину, когда ее благоверного нет рядом, – такого я еще не слышал. Но почти тут же все встало на свои места, когда в дверях нас встретил рослый джигит и хозяйка гордо представила своего сына, который, пока мужа нет дома, является хозяином и защитником всех находящихся в доме женщин.


Юноша посмотрел на меня сверху вниз и пожал мою правую ладонь по-восточному двумя руками. Если предположить, что рукопожатие когда-то обозначало отсутствие у людей оружия, то в этом жесте приветствия, конечно, было больше смысла. Мало ли какой кинжал он может прятать в левой руке? Меня вежливо пригласили посидеть и подождать в зале, пока хозяйка переоденется и приготовит чай.

Праздник Курбан-байрам

Я огляделся: мусульманская квартира мало чем отличалась от квартир адептов других конфессий. Та же полированная стенка, диван, книжные шкафы, но присутствовала какая-то аккуратность и прибранность. Ровные ряды богословских книг невольно заставляли задуматься об исламе.
– Вы пьете черный или зеленый чай?
Гузель принесла поднос с чайничками, печеньем, вареньем и непременным в башкирских домах чак-чаком. Беру маленькую пиалу и прошу хозяйку рассказать о себе.
Семья Ибрагимовых, как и положено людям с такой фамилией, имеет глубокие религиозные корни. Прадеды Гузели Асадулла и Набиулла были муллами в своих деревнях, бабушка Майсара окончила медресе в селе Ак-буа, что на границе Татарии и Башкирии, бабушка Зайтуна отучилась в медресе под Стерлитамаком. Но потом, как известно, настало время веры в живых “богов”, и люди прятали истинную веру в своих душах. Отец Гузели был коммунистом, занимал должность, которая не позволяла вслух произносить имя Бога. Сама Гузель стала верующей в 21 год. Толчком послужило трагическое событие, когда скоропостижно скончался горячо любимый отец. Бабушки, охваченные горем, больше не скрывали свою религиозность и молили Аллаха принять душу сына. Так произошло первое соприкосновение с верой. Но ислам не исключает человека из жизни, Гузель окончила институт, вышла замуж, родила сына, преподает в технологическом колледже теплотехнику и параллельно проектирует коммуникации для промышленных предприятий в фирме “Спецпроект”.

– Гузель, внешне ваша жизнь скорее типична для современной деловой женщины, чем для мусульманки, вы работаете на двух работах, водите автомобиль. Как это сочетается с вашей верой?
– Действительно, в ортодоксальных религиозных семьях жена может выйти на улицу только в сопровождении мужа или старшей родственницы. В нашей семье ситуация иная, мы верим в Аллаха, исполняем все ритуалы, но сегодняшняя жизнь устроена так, что от некоторых стереотипов поведения приходится отказываться. Сейчас достаточно много верующих женщин, которые занимаются бизнесом, и им невозможно будет вести дело без определенной свободы. Такая же ситуация наблюдается и в других конфессиях. Я, например, учу людей, они будут приносить пользу обществу, разве это не богоугодное дело? Мое убеждение: главное – это вера в Аллаха милостивого и милосердного. В том же очень религиозном Египте можно встретить женщину, укутанную в длинные одеяния, с закрытым лицом, в перчатках, а можно встретить молодую девушку даже без платка.
– Ваша фамилия происходит от имени пророка Ибрахима, логично предположить, что Курбан-байрам для вас имеет особое значение?
– Курбан-байрам для каждого мусульманина имеет особое значение.
Для меня Курбан-байрам станет полным, когда я совершу хадж, как когда-то его совершил мой прадедушка Набиулла. На это благое дело его снаряжала вся деревня, собирали деньги со всех домов.
Ведь если полностью следовать традициям, жертву Аллаху надо приносить там, где она была совершена Ибрахимом, – в долине Мина неподалеку от Мекки в Саудовской Аравии, местонахождении главных святынь ислама. Поэтому ежегодно накануне Курбан-байрама миллионы мусульман всего мира совершают паломничество-хадж – в Мекку, к священному храму Кааба. В принципе совершить такой хадж должен в своей жизни каждый мусульманин. Считается, что паломничество к святыням Мекки установил для мусульман сам пророк Мухаммад.
– Есть ли какие-то определенные правила проведения Курбан-байрама?
– Конечно. Во-первых, необходимо соблюдать сроки курбана. Этот период начинается с восхода солнца 10-го числа месяца Зуль-Хиджжа, через 70 дней после окончания 30-дневного поста в месяце Рамадан, спустя время, необходимое для совершения намаза в два ракаата и чтения хутбы, и продолжается до захода солнца 13-го числа этого месяца.
После намаза аль-магриб выполнять курбан нельзя.
Я понял, что мне никогда не вычислить священный праздник Курбан-байрам, и залпом допил чай, который мне тут же налили снова.
– По Корану каждый обладающий имуществом, эквивалентным примерно 600 граммам серебра, должен принести Аллаху в жертву одну овцу. В Курбан-байрам никто не должен остаться голодным. По правилам не менее двух третей жертвенного мяса раздается нищим, неимущим людям, сиротам. Причем, если человек достаточно состоятельный, он может отдать бедным все мясо. Также допустимо разделить тушу животного на три части: раздать тем, кому требуется помощь, оставить в семье, передать родным и близким. Перед жертвоприношением необходимо произносить соответствующее намерение – нийят. Очень важно, чтобы во время курбана человек произнес “Бисмиллях”, иначе мясо этого животного есть нельзя. Желательно, чтобы мужчина за себя принес жертву собственными руками, потому что с первыми брызгами крови жертвенного животного прощаются все предыдущие грехи человека, выполняющего курбан.

При последних словах я невольно вздрогнул и настороженно посмотрел на благообразную Гузель в белом ситцевом платочке и светлом глухом платье. Хозяйка быстро перехватила мой взгляд:
– Нет, мы сами не совершаем курбан. По Корану разрешается поручить это сделать другому человеку – вакилю.
Допив третью чашку чая, я решил, что настало время провокационных вопросов.
– Вы стали религиозной довольно поздно. У вас был осознанный выбор, не привлекало, например, православие?
– Конечно, привлекало, оно казалось мне более доступным и понятным. Тем более я не знаю арабский. Но, разобравшись в себе, я поняла, что моя религия – это ислам. Мои корни в нем. Все мои предки и родственники – мусульмане.
– Как вы относитесь к тому, что в мусульманской религии женщина занимает более низкое положение, чем мужчина?
– Женщины не находятся ниже мужчин, просто у женщин своя ниша, у мужчин своя. Каждому определено его место. Когда женщина живет в религиозной семье, она не чувствует себя униженной. Женщина обычно с детства понимает, что у нее такое предназначение, и следует ему. Мужчина – хозяин в доме, и он за все отвечает. Так же воспитывается и ответственность мужчины перед семьей и своими близкими. Если женщина имеет возможность и способности работать – пожалуйста, работай, но, приходя домой, необходимо соблюдать правила и быть уже женщиной в доме. Мужчина в доме – мужчина, а женщина – женщина. Не думаю, что это плохо. Когда разговариваешь с людьми из нерелигиозных семей и узнаешь, что женщина берет на себя роль мужчины кроме своей нелегкой женской роли, то видишь в этом гораздо большую дискриминацию женщины. Часто люди упрощают Коран. Например, считается, что если мужчина три раза сказал жене уходи, она должна в чем была покинуть дом. На самом деле сказано, что развод двукратен: после него либо удержать согласно обычаю, либо отпустить с благодеянием. Если же он дал развод ей в третий раз, то нет греха над ними. К тому же нелишне добавить, что все мечети называют только женскими именами.
– А если ваш муж возьмет еще трех жен, разрешенных ему по Корану?
– Я нормально бы к этому отнеслась. Ревновать не стала бы, любила бы по-прежнему. Ведь по Корану можно брать вторую жену, если имеешь возможность обеспечить и первую и вторую одинаковыми материальными условиями: и квартирными, и денежными. Если муж покупает кольцо одной жене, то второй он должен купить такое же. Моя бабушка Зайтуна воспитывалась в таких условиях. Она рассказывала, как они жили в соседних домах с семьей родного брата мужа. И когда из деревни ее муж ездил в город, то он покупал платки, платья и другие вещи своей жене, своим старшим дочерям, жене своего брата, старшей дочери своего брата, так же поступал его брат. Подразумевается не одинаковые вещи всем, а то, что никто из женщин не должен быть ущемлен.
– Некоторые обеспечивают своих любовниц ничуть не хуже жен, но ситуация не перестает быть унизительной для обеих женщин.
– Так, наверное, честнее жениться на женщине, которую ты любишь, и законно иметь две жены, чем оскорблять их перед обществом. Жизнь показывает, что мужчина может любить нескольких женщин.
– Тогда и женщина должна иметь возможность любить трех-четырех мужчин?
– Законы Шариата такого позволить не могут. Может быть, это кажется дискриминацией людям, живущим не по мусульманским законам, но мне так не кажется. Ведь в Тибете существует узаконенное многомужество, и никто не говорит, что права мужчин ущемлены. Это их уклад, их мировоззрение.
– Какой из грехов для вас наиболее страшный?
– Самый большой грех для мусульманина называется ширк. Ширк – это поклонение кому-либо и преклонение перед кем-либо, кроме Всевышнего Господа, т.е. приравнивание кого-то или чего-то к Всемогущему Создателю. Не имеется в виду буквальное поклонение камню, могиле или солнцу. Подразумевается, что сознание людей находится в плену чувств и соблазнов, когда они преклоняются перед богатством, вещами, деньгами, опять же женщинами и т.д. Человек не должен преклоняться перед своим “эго”.
– Не секрет, что ислам ассоциируется с терроризмом, экстремизмом? Как вы, например, относитесь к ваххабизму?
– Несведущие люди ссылаются на Коран, где, им кажется, есть призывы к насилию. На самом деле они невнимательно его читают, и существующие переводы не всегда точны. Недавно мы были в Москве и беседовали с арабским богословом Абу-Бакаром. И он сказал, что читал Коран на английском, на немецком, но доходит до сердца священная книга только на арабском. Он так и сказал мне: “Только когда ты прочтешь Коран на арабском языке, только тогда он ляжет тебе на сердце”.
Ведь сказано в Коране: “Если отвечаете на притеснение (обиду), то отвечайте так, как это было сделано по отношению к вам. Но если вы простите, то это наилучшее для терпеливых. Будь терпелив! И твое терпение должно быть со Всевышним.”
Заповеди Корана не позволяют мусульманину творить зло и насилие по отношению к кому бы то ни было, будь то мусульмане или иноверцы. Напротив, Коран призывает мусульман относиться ко всем по-доброму: “И помогайте друг другу в благочестии и богобоязненности, но не помогайте в грехе и враждебности”.
Относительно ваххабизма. У Аллаха есть много имен. Одно из них – Ваххаб – вседарящий, другое – Рахман – милостивый, третье – Рахим – милосердный. Поэтому ваххабит – это синоним мусульманина. Экстремизм часто формируется совсем не на теоретических посылах того или иного учения, а на каких-то других греховных вещах.
– Когда-то женщины в борьбе за свою свободу сбрасывали паранджу, вы смогли бы ее носить сейчас?
– Я бы надела паранджу. Мне бы это не помешало. Конечно, если бы я одна стала ходить по Уфе в парандже, то у меня возникли бы проблемы. Но если все кругом носят ее, то это не может помешать ни моей работе, ни моей жизни. В терминологии учения ислама покорность Единому Богу называется на арабском языке “ислам”, а проявляющий такую покорность человек зовется “мусульманином”. Я мусульманка и потому покорна Аллаху.
Мне подумалось, что паранджа здорово помешала бы управлению автомобилем, но решил об этом не говорить.
Гузель закрыла пухлую тетрадку с выписанными из Корана мудрыми мыслями и спросила, хочу ли я еще чаю? В это время в комнату зашел ее сын, взял с полки книгу и сел в кресло. Я понял, что время, отведенное для общения, истекло, и откланялся.
Я шел по поскрипывающему снегу мимо взметнувшихся в небо двух башен мечети Ляля-Тюльпан. Муэдзин запел вечернюю молитву, два миллиарда людей на Земле стали готовиться совершать намаз, обратившись лицом к священной Мекке.
Я не знаю, в какое время года был Курбан-байрам, вычисляемый по лунному календарю, в далеком 922 году, когда в столицу Булгарского ханства прибыло посольство багдадского халифа во главе с Ибн Фадланом. Именно этот год считается годом принятия ислама булгарами. Тогда Западная Башкирия входила в состав Булгарского ханства, поэтому распространение ислама в Булгарии привело к его распространению и в Башкирии.
В таком же далеком 988 году князь Владимир Святославович выбирал религию для своих подданных. Знаменательно, что эти судьбоносные события для народов нашей страны происходили примерно в одно время. Следуя летописям, только запрет на употребление “вина” в исламе склонил Владимира к принятию христианства. И можно только гадать, какой бы могла стать Россия, прими князь ислам. Но как бы то ни было, на сегодня Российская Федерация, наверное, единственная страна, где эти две мировые религии так переплетены, а люди, исповедующие их, перемешаны миграцией, взаимной ассимиляцией и объединены тотальной идеологией построения светлого будущего на земле.
На память опять приходят слова Кьеркегора: “Вера – это высшая страсть в человеке. В каждом поколении, возможно, существуют многие, кто вообще не приходит к ней, но ни один не идет дальше”.

Юрий ГОРЮХИН
Уфа

Редакция “Учительской газеты” поздравляет всех мусульман России с праздником!

Обнаженные девушки вид сзади (80 фото)

Красивый голый вид сзади


Красивые попки блондинок


Красивые девушки ню сзади


Голая попка в форме сердечка


Красивые голые попки брюнеток


Девушка с красивой попкой в постели


Голые женские попы в воде


Голые попки в полный рост


Девушки с красивой попой ню


Эллисон Паркер задница голая


Голые красотки вид сзади голая


Эротическая фотосессия


Голые женщины в красивых позах


Надежда Василенко Виктор Стингер


Голая на каблуках вид сзади


Блондинки с голыми попами


Красивая голая женская попа


Голые красивые брюнетки сзади


Красивые голые попки сзади


Красивая девушка в постели ню сзади


Красивые попки девушек ню


Эротичные женские спины


Красивые голые девичьи попки


Красивые девушки попки сиськи


Голые женщины вид со спины


Обнаженные девушки вид сзади (80 фото)



Красивые упругие голые попки


Красивые голые женские попы


Алия Ландо Mavrin


Голые попки со спины сидя


Девушки с красивой фигурой попки


Красивые голые женщины сзади


Голые женские попки сзади


Красивые девушки ню вид сзади


Красивые девушки обнож


Голые женщины вид сзади


Стройные домашние попки


Голые попки вид сверху


Красивая голенькая попка девушек


Эротические фото девушек сзади


Красивые голые попки вид сзади


Голые женщины вид сзади


Голые женщины вид сзади


Голые блондинки вид сзади


Соблазнительные голые попки


Красивый изгиб спины девушки ню


Блондинка с шикарной попкой


Голые женщины вид сзади


Голые женщины вид сзади


Голые женщины вид сзади


Красивые девушки ню сзади


Красивые девушки ню сзади


Нина Сереброва модель nude


Вика Одинцова Mavrin


Красивые девушки голышом сзади


Голые женщины с красивой попой


Красивая стройная голая попка


Красивая попа


Голые женщины вид сзади


Голые женщины вид со спины


Красивые попки девчонок


Красиво прогнулась


Спортивные голые женские попы


Девушки секси эро сзади


Голые брюнетки вид сзади


Красивые девушки ню вид сзади


Миниатюрные голые женщины сзади


Красивые женские попы ню


Красивая попа


Голые брюнетки вид сзади


Красивые женские ягодицы ню


Много девушки эро сзади


Девушки вид со спины ню


Эротические девушки вид сзади


Голые брюнетки вид сзади


Aliya Lando Алия Амирова


Голые женщины с красивыми попами


Голые женские попки сзади


Прогнула спину частное

Мусульманка подверглась унижению за совершение молитвы

Ирландская мусульманка подверглась словесному унижению за молитву в одном из парков Дублина – охранник потребовал прекратить намаз, «а то вдруг спины сломаете».

«Мы мирно молились. Мы не читали вслух и не доставляли прохожим никакого беспокойства», — говорит мусульманка и мать троих детей Саджида в интервью ирландской газете The Independent.

«И тут вдруг он прогудел в свой рог и сказал нам, что мы должны получить разрешение на молитву».

Инцидент произошел в прошлый четверг, когда Саджида вместе со своей подругой из опасений пропустить обязательный намаз решила помолиться в парке Гриффит.

«Он велел нам прекратить. Я почувствовала себя униженной и загнанной», — вспоминает Саджида. Женщина до сих пор обижена на охранника и не может забыть этот инцидент. По ее словам, все ее дети являются гражданами Ирландии, говорят на ирландском языке и посещают государственные школы, и мусульманке крайне обидно, что к ней отнеслись как к человеку третьего сорта.

Помимо того, что охранник велел прекратить совершение намаза, он поиздевался над женщинами, призвав их «не ломать спины». Как стало известно, речь идет о сотруднике охранной фирмы ManguardPlus, с которой заключил договор городской совет Дублина.

Руководитель компании Билл Браун не стал слушать оправдания сотрудника и отстранил его от работы. – «Я жил на Ближнем Востоке и знаю, как важна молитва для людей этой веры», — сказал он. – «Мы в полной мере осуждаем действия нашего сотрудника».

10:07 26 августа 2013


0 комментариев

Информация доступна только зарегистрированным пользователям.

 

 

 

Мусульманка делает забавные видео в TikTok о реакции людей на неё

Девушка, исповедующая ислам, создаёт в TikTok юмористические ролики о своей вере, а ещё — о реакции окружающих. Блогерша высмеивает в них то, как люди пугаются при виде её хиджаба или звуке религиозных песен на телефоне мамы, задают ей странные вопросы о хиджабе. И мусульмане уверены: это более чем жизненно.

Алия Аден родом из Сомали, но учится в вузе в Великобритании. Девушке 20 лет, она исповедует ислам и недавно открыла для себя соцсеть TikTok в новом свете, пишет VICE. Ранее студентке казались странными и неловкими ролики в приложении, но потом она нашла для себя действительно смешной контент. Причём некоторые видео, что особо понравились Алии, снимали девушки, как и она, носящие хиджаб.

Сомалийка начала в августе 2019-го публиковать свои ролики, и за это время её аккаунт вырос до более 55 тысяч подписчиков. Большинство контента в профиле тиктокерши — на околорелигиозные темы, о типичных ситуациях в семье и кругу друзей-мусульман. Но особенно часто Алия шутит о своём головном уборе — например, как на ироничном видео ниже.

@aaliyahthe1st? idk where these thoughts come from tbh??‍♀️ #fyp #viral #foryou #share♬ No One — Alicia Keys

Никто:
Вообще никто:
Ни единая душа:
Я, я, я: «А если бы я упала с обрыва, то смогла бы использовать свой хиджаб в качестве парашюта, чтобы спастись?»

В другом ролике Аден показала типичную ситуацию в кругу мусульманок, когда нужно поправить головной убор.

@aaliyahthe1stStRuGgleS ? #viral #fyp #muslim #foryou♬ original sound — benin.2000

Я поправляю хиджаб и говорю с подругой, пока у меня во рту булавка: *звучит неразборчивый рэп*
Подруга: ????
*вытаскивает булавку, звучит разборчивый текст*

У девушки в профиле также много контента, посвящённого людям, плохо знакомым с исламом и жизнью мусульман или вовсе исламофобам. По словам студентки, она живёт в небольшом городе, где большинство людей знакомы друг с другом и почти никто не носит хиджаб, так что после переезда семья Аден постоянно испытывала на себе повышенное внимание окружающих. Одну из реальных ситуаций на новом месте Алия и высмеяла в своём видео, которое стало достаточно популярным (больше 300 тысяч лайков).

@aaliyahthe1stBut fr tho im such a friendly muslamic ?? #fyp #foryou #viral♬ Original Sound — yungtubesock

Я в автобусе:
Незнакомец уставился на меня:
Я поправляю хиджаб:
Незнакомец испугался?!

Что будет, если в транспорте на телефоне вдруг заиграет трек с намазом (молитва в исламе)? Жди ещё более бурную реакцию.

@aaliyahthe1stArrow three dots cancel❤️ #fyp #share #muslim #foryourpage #viral♬ Al-Azan — Imam E Kaaba

Мы с мамой едем в автобусе. Её телефон начинает звонить.
Мама: «О, это магриб (вечерняя молитва. — Прим. Medialeaks)!»
Я: «Мама, а ты можешь немного убавить звук, пожалуйста?»
Мама: «ЗАЧЕМ? Гордись этим, глупая». *поднимает телефон выше, звук становится громче*
Незнакомцы: *ужасаются*

Помимо взглядов, похоже, девушка ещё и порой сталкивается с очень странными вопросами окружающих о своей вере.

@aaliyahthe1stDo you really shower with it on tho? #fyp #foryourpage #hijab #viral♬ Why — Tik Tok

Случайная девушка: *смотрит*
Я: «Что?»
Случайная девушка: «А ты, ну, получается, моешься в душе в хиджабе?»
*звучит рэп: «Почему, почему, почему»*

А ещё, кажется, Алии надоело, что незнакомцы не считают её такой же гражданкой европейской страны, как они. И ей есть что показать и сказать таким скептикам. Хочется верить, что они реагируют не так же шокированно, как люди на мемных кадрах, которые Аден вставила в это видео.

@aaliyahthe1st#duet with miatomeo ?? #fyp #foryou #viral #muslim♬ FOLLOW ME — egmacc

Популярность студентки в TikTok можно объяснить тем, что её кадры — крайне жизненные для других пользователей-мусульман, о чём они и пишут в реплаях. Например, вот такие комментарии люди оставили под видео про маму и трек с молитвой:

Это происходило со мной слишком много раз, лол.

Омг, это прям слишком точно.

Это так жизненно.

У пользователей TikTok из России в январе стал популярным аккаунт парня из США, переехавшего в Москву. Молодой человек с юмором рассказывает о плюсах жизни в РФ, и они так же удивляют, как и умиляют.

А одна жительница Англии заполучила славу в TikTok благодаря видео о макияже. Но на её кадрах не просто процесс преображения, а настоящая трансформация в звёзд. Например, в январе девушка с помощью косметики перевоплотилась в Тимоти Шаламе — так, что, кажется, могла бы стать его дублёром.

мусульманки между двух миров – Консорциум женских неправительственных объединений

ИНОСМИ

Франческа Каферри (Francesca Caferri)

Как живут мусульманские девушки, выросшие в Италии, но вынужденные вступать в конфликт со своими семьями, которые готовы применять насилие, чтобы навязать дочерям традиции — начиная от одежды и заканчивая браками по договоренности. Этот конфликт может стоить им очень дорого. Однако многим удается одержать в нем верх. Вот их истории.

Еще маленькой девочкой Алисон (Alison) не любила носить длинную одежду. «Вот одно из моих ранних воспоминаний. Мы с мамой ходили к портному, и я просила укоротить мои шальвар-камизы, длинные туники, которые женщины и девочки в Пакистане носят поверх штанов. Портной всегда отвечал, что я “тот еще подарочек”, потом мы все смеялись, и он укорачивал мою одежду. Я была ребенком, и мне это позволяли». Афганка с классическими хазарейскими (шиитского меньшинства страны, — прим. автора) миндалевидными глазами, 20-летняя Алисон рассказывает о детстве без лишних сожалений. «Я помню только Пешавар: это было ужасно».

Как и многие другие афганцы, бежавшие от войны, она прожила несколько лет на периферии этого пакистанского города, переполненного тысячами беженцев: здесь было мало школ, ужасные условия, расизм. На все это наложилась еще и смерть отца, так что неудивительно, что Алисон не хочет вдаваться в воспоминания: «Моя жизнь, я имею в виду свою настоящую жизнь, началась, когда мне было 12 лет, и мы с мамой приехали в Италию и встретились здесь с моим братом». Алисон не могла, конечно же, представить себе, что с того момента увлечение одеждой едва не стоит ей жизни. «Я приехала в 2010 году. Носила платок и шальвар-камиз, а когда увидела итальянских девушек, их разноцветную одежду, развевающиеся на ветру волосы, мне показалось, что это невероятно красиво. Тогда я начала мечтать: хочу учиться, работать, купить однажды собственную машину. Как у них».

Постепенно девочка начала носить вместе с хиджабом джинсы, стала выходить гулять с подругами. Изменения в жизни были самыми невинными, но они не ускользнули от глаз брата: «Он начал промывать мне мозги. Я должна была носить платок, молиться и ни в коем случае не выходить из дома одна». Несколько лет прошло в постоянном напряжении, а когда Алисон начала работать, произошел взрыв: «Он сказал мне, что я должна выйти замуж и не могу так жить. А я при этом не делала ничего дурного: я не встречалась с парнями, не связывалась с плохой компанией. Я просто работала, вот и все. Я попыталась поговорить с матерью, но она ничего не сказала. Брату она позволяла все: алкоголь, наркотики. Два-три раза он брал нож и говорил, что хочет убить меня, это очень меня напугало. Потом как-то раз я припозднилась с работы: он был вне себя, сказал, что отправит меня обратно в Кабул и выдаст там замуж. Или сожжет меня заживо: он был готов пойти на это, это было лишь вопросом времени, я прочитала это в его глазах. На следующий день я взяла телефон, немного денег, что у меня было, рюкзак и, вместо того чтобы пойти в школу, ушла из дома, воспользовавшись помощью социального работника. Мне тогда едва исполнилось 19 лет. Домой я больше не вернулась».

Алисон (имя вымышленное), сбежавшую в то утро из дома, могла ждать та же судьба, что и других женщин и девушек-мусульманок, родившихся или воспитанных в Италии, которые по тем же причинам, что и юная афганка, понесли наказание — порой даже смертельное: Хину Салем, 21-летнюю девушку пакистанского происхождения, заколол ее собственный отец в Сареццо (Sarezzo), в провинции Брешии (Brescia), покарав ее за слишком независимый стиль жизни. Бегм Шнез, 46-летняя пакистанка, была забита палками насмерть в городе Нови-ди-Модена (Novi di Modena) в 2010 году за попытку уберечь дочь от брака по договоренности. Сане Чима, гражданке Италии пакистанского происхождения, отец и брат перерезали горло несколько недель назад, и в этом деле остается еще множество невыясненных обстоятельств. Джессику (еще одно вымышленное имя), 20-летнюю девушку, приехавшую в Рим, когда ей было всего несколько месяцев, и выросшую здесь, сегодня родственники держат в заложниках и избивают в Дакке, в Бангладеш, не желая, чтобы она возвращалась в Италию. На своей странице в Фейсбуке она выкладывает фотографии следов от побоев и просит помочь ей, но пока никому не удалось ничего сделать.

Истории этих девушек, безусловно, не дают исчерпывающего представления об итальянском исламе. Тысячи молодых мусульман учатся, работают и живут без всяких проблем в нашей стране, часто став ее гражданами. Однако это маленький фрагмент глобальной картины объединяет ту малую часть мусульманского сообщества, не способную встроиться в общество с иными правилами, отличными от тех, к которым привыкли ее представители. Неправильно указывать пальцем на целую группу, но факт остается фактом: в последние годы применение насилия, порой даже со смертельным исходом, против мусульманок добрался и до нас. «Эта проблема гораздо более распространена, чем мы думаем, — говорит Тициана Дель Пра (Tiziana Del Pra), президент ассоциации “Сеть земель” (Trama di i Terre) в городе Имола, занимающейся поддержкой женщин, ставших жертвами насилия. — Девочки, приехавшие сюда в самый пик миграционной волны, уже выросли. А многие уже родились здесь. Эти девушки повзрослели в стране, отличной от родины своих родителей, в другой культуре, и они мечтают не о том, о чем мечтали их матери и отцы. Не каждые родители способны это принять».

По последним данным в Италии проживают около 150 тысяч мусульман в возрасте от 15 до 24 лет, и более 300 тысяч в возрасте младше 15. Половина из них — девочки. «Невозможно сказать, сколько из них будут конфликтовать со своими семьями. Еще труднее понять, какой финал ожидает эти конфликты: все зависит от семьи, от страны происхождения, от степени ассимиляции здесь в Италии», — объясняет Рената Пепичелли (Renata Pepicelli), преподаватель истории исламских стран в университете города Пизы и одна из крупнейших специалистов по этому вопросу в Италии. «Обобщать нельзя, но факт остается фактом: представители второго поколения сегодня начинают задавать вопросы. Мы видим перед собой молодых женщин, которые о многом мечтают, у которых много надежд и стремлений: с какими ответами они столкнутся?» Стремления, о которых говорит Пепичелли, весьма разнообразны, и каждое представляет потенциальный источник конфликта: продолжать ли учебу, носить ли хиджаб, какие места допустимо посещать и в какой компании, кто может стать избранником и спутником жизни девушки.

Единогласного ответа на эти вопросы нет, даже в странах происхождения иммигрантов: в Марокко дела обстоят не так, как в Пакистане, в Бангладеш — иначе, чем в Египте, и это всего лишь несколько государств, откуда приехали представители постоянно растущих сообществ. Но даже тут подлинный вопрос связан не столько с религией, которая дает множество разнообразных (даже внутри Корана) предписаний относительно женщин, сколько с ее интерпретацией, а, следовательно, и с традициями. Однако невозможно отрицать, что в некоторых случаях на эти вопросы в странах происхождения мусульманских иммигрантов даются ответы, которые в западном мире считаются неприемлемыми. Часто диаспора еще больше усугубляет картину, подталкивая иммигрантское сообщество к замкнутости из-за страха утраты собственной идентичности. «Ты говоришь, что мой голос — харам (запрет, прим. автора), потому что он тебя возбуждает. Но, возможно, это тебе самому следует успокоиться, возможно, именно тебе следует перечитать Коран. Я покрываю голову хиджабом: это ты томишься, ты возбуждаешься, и при этом ты носишь костюм, как важный господин. Ты думаешь, только ты можешь диктовать мне условия. Думаешь, только ты знаешь, что правильно, но ты всего лишь пес», — поет в своей песне «Dog» («Пес»), получившей уже миллионы просмотров на Youtube, 28-летняя рэперша Мона Хейдар (Mona Haydar), американка сирийского происхождения, девушка в хиджабе и феминистка. Она — один из символов поколения девушек, не намеренных позволять кому-то указывать им, что следует и чего не следует делать.

 

Новая жизнь

С того момента, как за спиной Алисон захлопнулась дверь дома, в ее жизни изменилось все. Она оставила город, где жила, не могла никому сказать, где находится, не могла связаться с родными. Помогающие ей сотрудницы социальных служб забрали у нее мобильный телефон: риск состоит в том, что в момент слабости человек может не удержаться и отправить сообщение, позвонить, опубликовать в социальных сетях фотографию, по которой можно будет понять, где он находится. Тогда кошмар может вернуться: «Брат до сих пор хочет меня убить, я в этом уверена, — говорит она, теребя руки. — Всякий раз, когда я сажусь в поезд, боюсь, что он окажется рядом». Мы встретились с Алисон в тайном месте: на первый взгляд, девушка не отличается от других, но стоит ей только заговорить, на поверхность всплывает весь груз страданий: «Я бы хотела поговорить с матерью, все ей объяснить, но звонить ей нельзя. Я написала письмо своей лучшей подруге, только чтобы она передала, что обо мне не надо волноваться. Надеюсь, она все сказала». Сегодня Алисон живет в итальянской семье. Под вымышленным именем она вернулась в школу: новые друзья ничего не знают о ее прошлом. «Когда я смотрю на семью, в которой живу, на их нормальные отношения, на то, как они разговаривают, как обращаются друг с другом, все тут же вспоминается. И мне становится грустно. Зато потом я задумываюсь о пижамной вечеринке, о которой я так мечтала в своем городе и на которую теперь могу сходить — это так здорово!»

Она едва успевает произнести эту фразу, как слезы подступают к ее глазам. Платочек ей дает девушка с длинными черными волосами, ростом немного ниже Алисон, в джинсах и футболке. Рассказывая свою историю, она называется именем Зоя: как и Алисон, она беженка, как и она, девушка выбрала выдуманное имя, чтобы поговорить с нами. Еще несколько месяцев назад они не были знакомы, но общая участь объединила их, несмотря на разные характеры. Зое тоже 20 лет, она родилась в Пакистане, а в Рим приехала в три года. Сразу становится понятно, что это очень бойкая девушка, и не стоит сомневаться, когда она рассказывает, что еще с первых дней школы поняла, насколько отличается от других девочек. «Мне приходилось надевать хиджаб и пакистанскую одежду, мне запрещалось играть с мальчиками, выходить гулять — никаких праздников, никаких парков развлечений, — рассказывает она. — Я постоянно приставала ко всем с вопросом “почему?”, к учителям, уборщицам, друзьям». Рваные джинсы, накрашенные ногти, решительный голос — Зоя одета, как бунтарка, или просто как человек, научившийся умело маскировать то, что пережил.

«Меня очень много били. Я выросла в атмосфере подавления: если я нарушала правила, меня били, угрожали убить, сжечь заживо. Но я никогда не сдавалась: я ненавидела, что надо мной смеются из-за того, как я одета, я хотела быть свободной». Начиная с шести лет, ее жизнь превратилась в стратагему: одни маленькие уловки, чтобы подольше не уходить домой, другие — чтобы делать то, что делают другие девочки. Хорошо учиться в школе — это главное, так она отвоюет еще немного пространства, немного больше свободы. А в 15 лет — момент школьного триумфа — мобильный телефон. «Мне купил его отец, — рассказывает Зоя, — брат каждый вечер проверял его, но имена моих друзей-мальчиков были сохранены в женском роде, а сообщения я стирала. И никто ничего не мог мне сказать. Они не заметили даже, когда я зарегистрировалась в Фейсбуке: я заходила в него через поисковик и стирала историю».

 

Через социальные сети Зоя познакомилась с живущим в Италии молодым человеком пакистанского происхождения: у них завязалась беседа, они флиртовали, и однажды он сел на поезд и отправился к ней. В тот день началась их история. «Он приезжал, когда мог: я притворялась, что иду в школу, но проводила день с ним. Как-то во время одного из этих побегов я встретила свою двоюродную сестру, которая всегда соблюдала все правила, была набожна, ее всегда ставили нам в пример. Она тоже гуляла со своим тайным поклонником, молодым человеком, которого наша семья никогда бы не одобрила. Я сказала ей, что если она не прикроет меня, я все расскажу ее родителям. С тех пор все стало гораздо проще: мать была счастлива, что я проводила время с ней, думала, это пойдет мне на пользу. Но, когда мы уходили из дома, она проводила время со своим парнем, а я — со своим».Так жизнь Зои шла несколько лет, до той встречи, которая в жизни других девушек, и последней в этом списке была Сана Чима, была решающей, — это была поездка на каникулы в родной Пакистан. Там девушка сталкивается с необходимостью вступления в организованный матерью брак: дядя приехал к ним в дом с двоюродным братом, чтобы попросить ее руки, и с приданым, где были «красивые вещи, которых мать никогда мне не покупала: косметика, украшения, одежда». Зоя отказала, на глазах у всех, самым решительным образом. «Я вышла к дяде без хиджаба и без макияжа. Начала кричать на мать. Был скандал: она дала мне две оплеухи и утащила меня в спальню. Расцарапала мне ногтями лицо. Избивала меня с криками: “Говори! Говори! Если у тебя кто-то есть, я убью тебя”. Узнав о моем парне, она схватила палку и стала избивать меня так сильно, что палка в конце концов сломалась. У меня вся спина была в крови, я не могла сдвинуться с места, но она схватила другую палку и продолжила. Никто не пошевельнул и пальцем. Мой десятилетний брат, пытаясь остановить ее, бросился мне на спину. Она ударила и его, и он потерял сознание — пришлось везти его в больницу. Только после этого насилие прекратилось. Мне тоже требовалось лечение, но меня на неделю заперли в комнате.

Когда дверь открылась, мать сказала мне, что я — позор всей семьи. Что я должна немедленно выйти замуж за своего парня, ведь и без того было ясно, что я уже не девственница. И, как бы то ни было, для нее я умерла. Я была еще девственницей, попыталась ей это сказать, но она даже слушать меня не захотела. В конце концов мы отпраздновали свадьбу по доверенности: он был в Италии, я — в Пакистане. Семья моей матери была в слезах, все были одеты в черное». Возвращение в Италию не упростило положения дел: после нескольких месяцев покоя брак превратился в кошмар из насилия и измен. Не имея возможности попросить помощи у семьи, Зоя сбежала. Лишь случайное столкновение с сотрудницей полиции позволило ей оказаться на том же пути, благодаря которому спаслась Алисон. Как и ее подруга, она изменила все. И, как и она, Зоя пытается создать жизнь заново под вымышленным именем, в новом далеком городе. Но последствия ее действий не дают ей покоя. «Никто в моей семье так по-настоящему и не понял, почему я сделала то, что сделала, никто не размышлял над совершенными ошибками. Моя сестра — ей 12 лет — пользуется несколько большей свободой. Ее, к примеру, не заставляют носить пакистанскую одежду. Она очень много учится, хочет окончить университет, но мать уже обручила ее с младшим братом того кузена, за которого должна была выйти замуж я, чтобы загладить позор. Она постоянно твердит ей: если она узнает, что сестра разговаривает с мальчиками, она отведет ее на инфибуляцию (женское обрезание — прим. ред.). Она звонит мне в отчаянии, чувствует себя в западне, а я не знаю, как помочь ей. Мою двоюродную сестру разоблачили и отправили в Пакистан, откуда она так и не вернулась».

Только в этот момент голос Зои дрогнул, лак на ногтях начал крошиться — с тех пор, как мы начали разговор, она не переставая теребила пальцы. «Говорят, это ислам диктует все эти правила, но это не так. Ислам говорит, что нельзя принуждать дочь выходить замуж, не получив ее согласия на этот брак. Ислам не говорит, что женщины — это товар. Я горжусь своим бунтом, горжусь, что боролась. Я перенесла много страданий, но надеюсь, что у сестры будет более легкая жизнь, чем у меня». Алисон и Зоя — исключения: находясь под защитой обещания не раскрывать, где они живут и кто им помогает, они согласились рассказать свои истории. Но найти женщин, готовых рассказать о своем опыте для этого расследования, было невероятно трудно. Как и большинство жертв насилия и подавления в любой другой части света, итальянские мусульманки предпочитают хранить молчание. Из-за страха и одиночества. Это молчание объединяет многих женщин, переживших насилие, вне зависимости от того, какую религию они исповедуют и в какой стране живут. Эту действительность мы в Италии, где отмечается высочайший уровень насилия в отношении женщин, знаем прекрасно. Но в данном случае существующая реальность оказывается нагружена еще большим гнетом — религии и стигматизации, которую ложно связывают с исламом.

© AP Photo, Luca BrunoДевушки-мусульманки с табличкой «Не от моего имени» во время акции протеста против терроризма в Милане

«Я была бы готова скорее умереть, чем подвергнуть свою семью публичному осуждению. Даже когда меня били, — рассказывает девушка сирийского происхождения, — я бы не вынесла ни одного обращенного на них взгляда: нас и без того достаточно осуждают за то, что мы мусульмане, за то, что мать носит хиджаб». Таким образом, дочери мигрантов, больше чем коренные итальянки, рискуют столкнуться с чувством одиночества: поэтому даже те из них, кто в какой-то момент нашел в себе мужество подать заявление в полицию, могут не вынести этого и вернуться назад. Именно это и произошло с 28-летней Ношин, на глазах которой палками насмерть забили ее мать в городе Нови-ди-Модена за то, что та хотела спасти ее от брака по договоренности. Девушка и сама в тот день была тяжело ранена, но после двух судов, в результате которых ее отец и брат были признаны виновными, она вернулась в сообщество, с которым прежде порвала все связи. Она снова стала носить хиджаб, который сняла, выйдя из больницы, прекратила контактировать с представлявшим ее интересы в суде адвокатом.

Цепочка солидарности

В столь сложном контексте ключевую роль играют «ангелы-хранители», люди, которые встречаются девушкам на их пути и предлагают им поддержку и помощь. Наима Даудаг — одна из них: за 17 лет работы она не в силах даже вспомнить, скольким женщинам помогла. «В какой-то момент я просто перестала считать, — говорит она за чашкой кофе в Брешии. — С некоторыми из них я даже не знакома лично. Мне звонят из Калабрии, из Венето, из Пьемонта. Я делаю, что могу, но самый главный шаг, поставить точку, предстоит им самим». Наима родилась в Марокко и почти 30 лет назад, когда ей было 16, приехала в Италию. «Мы были первыми марокканцами, поселившимися на Сардинии, — смеется она, — на нас смотрели, как на какое-то редкое явление. Но все были очень любезны». Сюда она переселилась в 1995 году вслед за мужем, урожденным брешианцем. Вскоре после этого она начала работать культурным посредником, потом стала специализироваться на медицине и начала работать в больнице.

 

«Я помогала рожать женщинам с изуродованными гениталиями. Помогала женщинам, у которых случился выкидыш, после того как из избили мужья. Я держала за руку подростков с переломами носов и ребер, полученными в результате наказаний от отцов, каравших их за “слишком западный” образ жизни. Когда я говорю, что мы столкнулись с проблемой, постоянно набирающей обороты, я руководствуюсь своим опытом. В мусульманском сообществе современной Италии стоит открытый вопрос. В странах, откуда приехали иммигранты, ведутся дискуссии относительно исторической интерпретации Корана, о том, как сочетать религиозные предписания с современной жизнью. Здесь же об этом не говорится, а тех, кто поднимает эти вопросы, обвиняют в исламофобии». Чем больше времени мы проводим с Наимой, тем яснее становится, что обсуждаемая нами тема — это не просто ее работа, это ее жизнь: любовь к итальянцу, христианину, отказавшемуся от лицемерия фиктивного принятия другой религии, чтобы жениться. Трудности, с которыми сталкивается дочь, живущая в семье двух культур и двух религий, неизбывное стремление выступать от имени ислама, который она страстно защищает: «Он состоит не только из женщин с покрытой хиджабом головой. В нем нет одного-единственного видения».

«Меня нельзя обвинить в невежестве из-за того, что я никогда не покрывала голову, я тоже мусульманка. Я тоже молюсь. И я знаю Коран, — говорит она. — Если я говорю о существовании проблемы, — продолжает Наима, — то потому, что я ее вижу. Эти девушки — иностранки по закону, но итальянки по факту: они родились и выросли здесь, воспитывались в наших школах, рядом с нашими детьми. Многие из них ведут совершенно спокойное существование, находятся в гармонии с внешним миром и с семьей. Другие же переживают совершенно иной опыт. Их родители хотят, чтобы они сохранили идентичность своих корней, но их корни тут: у них нет воспоминаний о стране происхождения своей семьи, они помнят только Брешию. Мы находимся в городе Хины, девочки, убитой в 2006 году. И у нас нет четкого представления, к чему может привести это напряжение».

Пророческие слова: спустя несколько недель после этого разговора в Пакистане, предположительно, от рук отца и брата, погибла Сана Чима, которая воспитывалась и жила в Брешии — как казалось, счастливо. Эта новость потрясла Наиму: «Мы в шоке: через 12 лет мы вновь оказываемся там же, где были. Это говорит о том, что данный феномен недооценили. Я не говорю, что все плохо: существуют реализовавшие себя молодые люди и счастливые семьи. Но есть и другое, и нельзя этого стесняться, нельзя делать вид, будто все хорошо. Есть серая зона, и с ней необходимо бороться, если мы не будем этого делать, она станет только больше».

Теоретически Наима и Амина Альзеер стоят на одной стороне: обе борются против насилия, обе полностью вкладываются в свою работу, обе стали национальным ориентиром. И все же они представляют два мира, которые смотрят друг на друга издалека и порой с недоверием. «В отношении нас, женщин в хиджабах, существуют определенные предрассудки», — вздыхает Амина.

«Феминистки и светские женщины часто недооценивают нас, потому что мы предлагаем религиозный подход в том числе и в вопросе насилия. В то же время некоторые представители мусульманского сообщества осуждают нас, считая, что мы подначиваем женщин к мятежу. Но если все нас критикуют, значит, мы работаем на благо. 42-летняя итальянка палестинского происхождения, Амина является вице-президентом «Аиши», проекта, названного в честь любимой жены пророка Магомета. Цель проекта — противостоять насилию и дискриминации в отношении женщин. «Аиша» — уникальная инициатива в Италии, появившаяся в Милане два года назад: столкнувшиеся с насилием женщины могут обратиться в группу и получить юридическую консультацию, психологические семейные и индивидуальные консультации, а, если надо, и религиозную помощь. Особенность проекта состоит в том, что он действует внутри сообществ, вовлекая в работу имамов и мечети. «Все отталкивается от простого факта: мы, мусульманки, тоже занимаемся проблемой насилия, — говорит Амина. Она решительно отказывается называть этот вопрос религиозной проблемой. — Это вопрос, пронизывающий абсолютно все. Конечно, все, что мы должны сделать — это очередное усилие, осознание: часто мы разговариваем с женщинами, не знакомыми со своими правами — юридическими, личными и даже сексуальными. Поэтому они пассивны перед насилием. Но религия здесь ни при чем: в крайнем случае, она используется в качестве оправдания».

© AP Photo, Alessandra TarantinoЛюди молятся в главной мечети Рима, Италия

Проект «Аиша» — не первый общественный проект Амины: со времен «КАИМ» (Координация исламских ассоциаций Милана и Монцы) она привыкла к необходимости отстаивать свои решения. «Я устала постоянно повторять одно и то же: что хиджаб не означает подчинения. Те, кто утверждает, будто ислам разрешает применять насилие против женщин, лгут. Мы такие же члены общества, как и мужчины. Можно было бы ожидать, что после всех этих лет дискуссии в Италии перейдут на новый уровень. Но это не так». После несколько затруднительного старта «Аиша» на сегодняшний день успела помочь примерно 20 женщинам: «В отдельных случаях нам удалось даже поговорить с их мужьями. Когда это было необходимо, мы даже сопровождали женщин в социальные центры противодействия насилию. В тех случаях, когда они об этом просили, мы помогли им поговорить с имамом».

Религия

«Мы же не будем говорить о хиджабе?» — Мохаммед Бен Мохаммед сопровождает эту фразу добродушной улыбкой. Он родился в Тунисе и прожил более 20 лет в Италии. Он возглавлял, например, сообщество римского района Ченточелле, пережившего разнообразные бури, имаму хотелось бы поговорить на темы, не вызывающие подобных дискуссий. Если он согласился обсуждать вопрос насилия над другим полом, то это произошло потому, что он считает его «подлинной проблемой».

Но прежде чем ответить на вопросы, он хочет прояснить один пункт. «Ислам переживает очень деликатный период. Люди с трудом понимают, как нужно применять правила Корана в жизни. Я продолжаю повторять, что сохранить видение Пророка — это не значит жить так, как в его времена, при этом со временем в результате разнообразных интерпретаций священного писания формировались традиции, которые не соответствуют истинным ценностям. Это касается и вопроса о положении женщин. При Магомете женщины играли первоочередную роль в обществе, начиная от его собственных жен. Они имели также бóльшую свободу в выборе будущего супруга. Сейчас мы бесконечно далеки от этого, очень часто девушки не могут сказать “нет”. Эти традиции очень трудно изменить. Но все это религия не предписывает».

Имам римского района Ченточелле из собственного опыта знает, что поднимаемая им проблема — основополагающая для будущего: его дочь, карикатуристка Такуа Бен Мохаммед 26 лет, — одна из ярких личностей сообщества. Она предприимчива, умна и остроумна. Она одна из немногих, кто с помощью карандашных штрихов способна рассказать о сложных отношениях молодых мусульман и итальянского общества: ведь она впитала религию и политику с самого раннего детства. «Наставлять молодых людей и девушек, находящихся на перепутье между двумя мирами и двумя культурами, очень сложно, — вздыхает имам. — Они рождаются, растут, учатся здесь, но родители часто преподают им другую культуру. Необходимо понять и помочь. Бывает, что семьи приходят за помощью: я пытаюсь объяснить, что они не могут ничего навязывать своим детям. Зачастую родители просто молчат: они не знают, как со всем этим справиться. Есть те, кто не понимает, что можно сохранить наши ценности, живя в современной Европе. Это и есть наша задача».

В ответ на истории Алисон, Зои, Джессики и на рассказы о многих других женщинах, с которыми мы поговорили, Бен Мохаммед щурит глаза и впервые теряет самообладание: «Нельзя навязывать религию. И даже хиджаб. Это выбор человека. Тот, кто будет вынужден подчиниться, не будет ни последователен, ни умиротворен. Пророк не наказывал этого».

 

Школа

Из мечети Ченточелле до района Торпиньяттара ехать 20 минут: четыре остановки на трамвае, пересекающем жилой район города по виа Казилина, — и вы оказываетесь недалеко от школы Пизакане, одного из пульсирующих сердец района. Здесь учителя сталкиваются с проблемами, очень схожими с теми, которые видит имам Бен Мохаммед.

Торпиньяттара — один из районов с самым большим количеством иммигрантов в Риме: уже много лет за партами местной школы сидят ученики родом из Бангладеш, Египта, Марокко, а также из Восточной Европы. Поначалу их появление создало огромное напряжение: группы матерей «коренных итальянок» протестовали против присутствия слишком большого количества иностранцев, жаловались на перемены в питании, праздниках и условиях обучения, которые повлекло их присутствие. В результате — снижение количества поступающих в школу римлян, а далее — терпеливая работа учителей при поддержке методистов, артистов и районного комитета кардинально изменила ситуацию, трансформировав это место, несмотря на большое количество сохраняющихся проблем, в образец для подражания.

История Пизакане стала прототипом трансформации, охватившей школы по всей Италии, пусть и на разных уровнях. В последние 15 лет самые разнообразные образовательные учреждения вышли в авангард интеграции. Именно школа — это то место, где всплывают все проблемы и расхождения. Несколько месяцев назад история девочки в Болонье, родители которой обрили ее налысо, чтобы заставить носить хиджаб, попала на первые полосы газет. Об этом происшествии — подробности которого остаются пока неясны — рассказал учитель. И именно учителя — по инициативе учеников — первыми забили тревогу относительно судьбы Фарах, 19-летней жительницы Вероны, которую семья в Пакистане заставила несколько недель назад сделать аборт. Помимо этих крайностей, достаточно поговорить с учителями начальной школы и преподавателями в районах, где проживает наибольшее количество мигрантов, как в Риме, так и в Турине, в Милане, в Болонье, чтобы понять, что школа — это место, где становятся видны все подводные камни.

 

«В прошлом такого не происходило, но сейчас мы видим в классе маленьких девочек, которые ходят в хиджабе даже в детский сад. Им по четыре года, они бегают, потеют и не могут раздеться. Родители дают нам разные объяснения: говорят, что обрезали им волосы из-за вшей или чтобы они лучше росли. Или что дочери должны с малых лет привыкать к хиджабу», — говорит учительница из Рима. Как и другие, с кем мы говорили в ходе этого исследования, она предпочитает сохранять анонимность, чтобы не компрометировать отношения с семьями. Но она обеспокоена. «В последние годы мы стали свидетелями ужесточения правил, особенно внутри некоторых сообществ. Я говорю не обо всех семьях мусульманского происхождения: большинство, напротив, стремятся дать детям, и мальчикам, и девочкам, образование, видят в этом средство освобождения. Однако развивается и процесс замыкания сообщества, и мы являемся его первыми свидетелями. Порой нам удается сдержать это: когда дети перестают приходить в школу, мы идем искать их по месту проживания. Для девочек, которым запрещается танцевать и играть на музыкальных инструментах, мы подыскиваем альтернативные роли в спектаклях конца года. Пытаемся обсуждать ношение хиджаба. Но порой бывает, что нам не удается добиться ничего».

Ужесточение правил касается не только маленьких детей: у выхода из школ некоторых городов часто можно увидеть матерей, накрытых покровом с головы до ног, скрывающим в том числе и лицо. Или обнаружить, копаясь в данных министерства образования и науки, цифры, свидетельствующие о том, что в арабоговорящем сообществе наблюдается показатель ухода из школ выше среднего: 50,3% молодых людей в возрасте от 15 до 29 лет марокканского происхождения, присутствующих в Италии, и 49,3% молодых людей тунисского происхождения не учатся и не работают против 25% итальянцев. В 67% случаев речь идет о девушках, в Италии это 50%. Что делать? Учителя на фронтовой линии разводят руками: «Оказавшись в городах и кварталах без какой-либо заботы, имея мало возможностей, люди тянутся к тем, кто предлагает им готовый вариант, открывает перед ними дверь, — рассказывает другая учительница начальных классов из Рима. — В моем районе в последние несколько лет появилось множество молельных центров для мусульман. В этих центрах занимаются также и политикой. Если к этому добавить опасения, имеющиеся у многих матерей, что они не смогут справиться со своими мальчиками и девочками в подростковом возрасте в чуждой, как они ее воспринимают, реальности, вот вам и объяснение, позволяющее понять, что стоит за ужесточением правил в этом сообществе».

Совместно со своими коллегами эта учительница стремится создавать пространство и возможности для всех своих учеников. «Все направлено на готовность понять, а не на противостояние стенка на стенку. Есть родители, которые в начале года говорят, что их дети не смогут посещать уроки музыки и участвовать в спектаклях, потому что их религия запрещает им петь и танцевать. А потом нам удается всех привлечь без лишних усилий, и в результате, как правило, все участвуют в написании эссе. Интегрировать, работать вместе, взаимодействовать, учить одних, чтобы они обучали других — нам нужно только это».

Каминг-аут

Но не всем девочкам повезло встретить таких учителей: многие из них в поиске ответов оказываются один на один с собой. Совершенно естественно, таким образом, что местом поиска ответов, как и для многих других подростков во всем остальном мире, становится глобальная сеть. Женских групп, в которых говорят об исламе и женщинах, в Фейсбуке становится все больше: одна из наиболее популярных под названием «Сохраняя хиджаб» (Surviving Hijab), насчитывает почти 615 тысяч подписчиков со всего мира. Рядом с девушками, гордо демонстрирующими свои платки, открывается пространство сомнений и мучений многих, кто не чувствует себя в своей тарелке рядом с покрытыми головами и более традиционными интерпретациями ислама. В Италии подобных групп не существует: «Но существую я, и такие аккаунты, как мой. Платформа Фейсбука превратилась уже в пространство для общественных дискуссий», — шутит Сара Ахмед (Sarah Ahmed).

26-летняя Сара, у которой уже более 10 тысяч друзей в Фейсбуке, — итальянка египетского происхождения, и она стала авторитетным голосом в дискуссии об исламе от женского лица на итальянском языке. Благодаря своему писательскому таланту за несколько лет она стала своего рода критическим разумом молодых мусульман, «той, кто говорит то, что многие думают, но о чем немногие осмеливаются сказать во всеуслышание», как заявляет она сама. «Аллах, если мужчины получат по 72 девственницы в раю, можно ли мне получить всего одного двойника Омара Шарифа? Я прошу всего одного, а не 72», — пишет она в своем свежем посте. И далее: «Аллах, почему Мустафа может влюбиться в Кристину, а Фатима не может полюбить Кристиана?» Эти фразы лишь кажутся простыми на первый взгляд, в действительности же они затрагивают наиболее болезненные точки мусульманской доктрины, из-за которых бунтуют тысячи молодых людей — и не только они.

«Когда я начала писать на эти темы, я, разумеется, не стремилась стать публичной личностью, — размышляет Сара, — но мне было важно, чтобы меня услышали. Я посещала группы, близкие к “Молодым мусульманам”, несколько раз меня приглашали на телевидение. Но я вскоре поняла, что это не место для разговора, потому что там слушают только тех, кто громче орет. Так я и начала писать свои посты в Фейсбуке».

Хиджаб на голове — знак ее набожности, правильный способ изложения мыслей, знание религии, — все это способствовало ее популярности. «Поначалу, — рассказывает она, — все казалось очень простым: я говорила о хиджабе, о том, почему решила его носить, о необходимости уважения по отношению к тем, кто сделал этот выбор. Я получала множество сообщений, в которых люди выражали одобрение. А потом я начала читать: чем больше я размышляла, тем больше у меня появлялось сомнений. Я поняла, что за всем этим стоит реальный вопрос: ведь многие, как и я, надели хиджаб по собственному желанию, а другие — нет. Потом я начала задаваться вопросом, где этот самый выбор: если с малолетства тебе говорят, что придет день, когда тебе придется покрывать голову, если тебя учат, что ты должна скрывать свое тело, что ты вызываешь сексуальные желания у мужчин, лишь появляясь перед ними с непокрытой головой… Где же этот выбор? Это невообразимое психологическое давление».

Во время разговора Сара поглаживает края голубого платка, покрывающего ее волосы: очевидно, что вопросы, которыми она в течение многих месяцев задается в Фейсбуке, — это не попытка завоевать свое место. То, о чем она написала — это ее личные метания. Она, однако, заплатила за это слишком высокую цену, став мишенью группы ненавистников. «Поначалу мне сказали, что мне лучше молчать, потому что своими словами я поддерживаю исламофобию. Потом мне стали говорить, что я пишу из тщеславия. Наконец, начались личные нападки: вымой рот, когда говоришь о религии, ты отверженная, как ты смеешь что-то говорить со всем этим макияжем на лице? А также то, чего я предпочитаю не пересказывать».

 

Возможно, мне также стоит начать мой джихад

Сара потягивает свою воду и продолжает: «Оскорбляют меня как раз мусульмане, которые родились и выросли здесь, как и я. Люди, которые не могут принять того, что женщина имеет право выражать свои сомнения о религии. У меня возникает вопрос: если бы молодой человек сказал то же, что написала я, стал бы он мишенью для таких же нападок, как и я? Думаю нет. Я вызываю раздражение у этих людей, потому что ношу хиджаб, а, следовательно, как думают эти люди, я должна соглашаться со всем. Но покрывать голову — не значит отключать мозг». На вопрос, не боится ли она, что вербальное насилие может перейти в физическое, Сара мотает головой: «Я предпочитаю об этом не думать, но надеюсь, что все это послужит поводом для начала дискуссии. Мы, мусульмане, должны уметь разговаривать: как читать Коран сегодня, какие речи Пророка подлинны, а какие — нет, кто использует нашу религию как предлог для того, чтобы проводить операции, уродующию женские половые органы. Но никто об этом не говорит».

Спустя несколько недель после нашего разговора Сара перестала носить хиджаб. Это решение не помешало ей продолжать размышлять о религии: «В Коране нет аята, запрещающего мусульманкам выходить замуж за немусульман», — так называлась статья, которую она написала через несколько дней после убийства Саны Чима. «Сана и Хина обе стали символом многих девушек, принадлежащих ко второму поколению иммигрантов, оказавшихся в заточении между исконной культурой их родителей и западной культурой, в которой они видят свое отражение и с которой ассоциируют себя. Сану и Хину убило не слово из Корана, не слово Магомета и Аллаха, а осуждение женоненавистнического сообщества, переполненного культурным наследием. Это сообщество дозволяет Мухаммеду жениться на своей возлюбленной-итальянке, немусульманке, и считает этот брак законным, но перерезает горло Сане или Хине в стремлении смыть их позор».

Кто смог воплотить свою мечту о любви, так это Лейла. Англичанка пакистанского происхождения, в хиджабе, дочь семьи, поставившей все на нее и на ее братьев… Эта ученица лицея потеряла голову из-за Марка, светловолосого, красивого, мускулистого и… симпатизирующего крайне правым ксенофобам и расистам. Настоящее столкновение, много секса и бесконечные компромиссы: эта пара отвоевала право не скрывать своего романа, несмотря на всеобщее осуждение. «Мне нравятся выстраданные истории, но это ведь и так понятно?— шутит Рания Ибрагим. Лейла и Марк — плод фантазии этой жительницы Милана египетского происхождения. Ей 41 год, в Италию она приехала, когда ей было два, она мать четверых детей, журналистка и эксперт по сетевому маркетингу. Ее первый роман «Ислам и любовь» (Islam in Love), опубликованный в прошлом году, приобрел неожиданный успех. Она рассказывает о страданиях и страстях, которые переживают многие девушки второго поколения мигрантов. «Я начала писать его много лет назад: это был сюжет, основанный на событиях моей жизни, на том, что мне самой пришлось пережить, чтобы в моей семье приняли человека, который в дальнейшем стал моим мужем и при этом был итальянцем. Но это не автобиография: я добавила туда секс, постоянно фигурирующий в разговорах мусульманок, приправила сюжет политикой. В результате родилась история, параллельная моей, и я захотела, чтобы роман разворачивался в Великобритании, как раз чтобы дистанцироваться от себя».

С самого момента публикации книга «Ислам и любовь» оказалась мишенью для критики: в погоне за любовью Лейла нарушает все табу. Она снимает хиджаб, лишается девственности, лжет семье и друзьям, очертя голову бросается в мир удовольствий и чувственности, усомнившись в вере и в навязанных ей правилах. «Эта книга — преувеличение, — размышляет писательница, — но я добивалась этого умышленно: я нагрузила ее всем, чтобы подчеркнуть проблемы, с которыми сталкиваются сегодня молодые мусульмане. Мне знакомо множество историй, похожих на историю Лейлы и Марка. На мои презентации приходит много девушек, я вижу, как они страдают. Они не знают, с кем поговорить, к кому обратиться — вот и вспоминают обо мне. Они приходят в слезах или пишут мне в Фейсбук: им плохо, кто-то влюблен в итальянца, кто-то гомосексуален, и они не решаются об этом рассказать. Они еще не нашли способа жить, добиваясь, с одной стороны, того, чего они хотят сами, а с другой — справляясь с тем, что хотели бы видеть их родители. Я их понимаю, потому что то же самое было и у меня».

 

Рания рассказывает свою историю: о любви к итальянцу, о первой встрече еще в подростковом возрасте, об искре при повторной встрече, о матери, запершей ее сперва дома и заставившей вернуться на полгода в Египет, чтобы она забыла своего возлюбленного. Потом подоспела помощь от деда, бабушки, сестер и братьев родителей, которые, находясь в Каире, убедили семью в Милане открыть двери перед столь упорным юношей, согласным принять ислам и немедленно жениться, миновав все формальности свиданий и сожительства. И вот сегодняшняя действительность: четверо детей, которые не едят свинину, открыто придерживаются ислама, видение которого им передала мама и уважает отец, а бабушка по отцовской линии принимает все изменения питания, связанные с религиозными ограничениями и постоянное опасается, что дети могут стать жертвами дискриминаций по причине вероисповедения. «Когда мы поженились, смешанные пары были еще редкостью, — размышляет Рания, — мы всегда чувствовали на себе взгляды окружающих. Это тяжелый взгляд, он словно прилипает к тебе, как будто ты постоянно все делаешь не так, как будто ты недостаточно мусульманка, несмотря на то, что твой муж принял другую веру из любви к тебе, несмотря на то, что ты воспитываешь детей в своей религии. Девушки порой не выносят подобного давления и, возможно, даже соглашаются носить хиджаб, только чтобы их оставили в покое. Лейла не делает этого. И я тоже не делала».

 

Ценой этой независимости становится остракизм: несмотря на то, что она проводит по несколько часов в мечети, преподавая итальянский язык вновь прибывшим девушкам, Рания многим не нравится, они говорят ей покрыть голову, непременно стремятся указать, что она не имеет никакого права говорить о религии. Среди полученных ею приглашений обсудить книгу было немало сообщений от мусульманских сообществ. «Я перестала принимать это близко к сердцу, — заключает она, — разумеется, я много раз говорю себе, что должна выглядеть более традиционно. Тогда все было бы проще, но нужно перестать прятать голову в песок, родители должны осознать вероятность, что их дети могут влюбиться не в тех людей, которых они считают подходящей для них партией. Хватит стыдиться этого, когда это происходит, хватит спрашивать, как они могут оправдать себя. Именно матери и отцы решили привезти сюда этих ребят, поместить их в другую действительность, как это произошло и со мной; нельзя жаловаться, если мы живем во внешнем мире. Ислам может быть и классным, а не только представлять собой бесконечный список запретов и предписаний».

Будущее

«Ислам может быть и классным» — эта фраза несколько дней крутится у меня в голове. Наверное, ни одна из девушек, у которых я брала интервью в эти дни, ни разу об этом не задумывалась, но, как бы то ни было, все они искали свой путь — к религии, к будущему, к синтезу двух разных миров. Синтезу, который необязательно столкнется с эпизодами насилия: большинство итальянских мусульманок — это студентки, служащие, журналистки, стилисты, и этот список можно продолжать и продолжать. Это женщины, предпринимающие активные шаги в политике и в обществе, которые зачастую помогли своим семьям стать частью итальянского общества, сыграв роль настоящих культурных посредников, несмотря на многочисленные нападки в связи с их религией. Однако, пусть их и меньшинство, но есть случаи, когда подобное стремление к синтезу вылилось в насилие.

«Мы видим перед собой девушек, которые подошли к моменту, когда они должны разыграть партию своей жизни: какие проекты они смогут реализовать? Какие семьи сформируют? Насколько смогут сохранить веру, стремясь к независимости и свободе? Эти вопросы должны будут определить не только их будущее, но и лицо ислама и нашего общества в ближайшие годы», — заключает Рената Пепичелли. И именно поэтому, сами того не желая, Хина и Сана стали символами чего-то намного большего — возможности или невозможности сосуществования сегодняшней и завтрашней Италии.

La Repubblica, Италия

Обряд погребения в исламской традиции. Справка

Над мусульманином, находящимся при смерти, уже совершаются особые обряды под Руководством духовных лиц и считаются особые погребальные молитвы.
Последний долг перед умирающим — дать ему глоток холодной воды, которая облегчит жажду. Возле умирающего не ведут громких разговоров и не плачут.

— необходимо положить покойного на правый бок, лицом в направлении к Кибле. Также возможно положить покойного на спину, ногами в направлении к Кибле, слегка приподняв голову. Последний вариант наиболее практикуем и распространен. В случае тех или иных затруднений, можно оставить покойного в том положении и направлении, которое наиболее оптимально для него;

— опустить веки покойного и молиться за него, прося у Всевышнего возведения его на уровень праведников, прощения его прегрешений и освещения его могилы;
Желательно, чтобы все это было сделано одним из близких родственников, который отнесется к этому внимательно и с должным уважением.

Расходы, связанные с приготовлением похорон должны быть взяты из оставленного им наследства. Если такового нет, то материальные расходы берет на себя обеспечивавшие его материально при жизни. Если и этого нет, — то на государственные органы или отдельных имущих мусульман. Муж берет на себя затраты, связанные с захоронением жены.
Приготовление к захоронению должно быть как можно более скорым. Пророк Мухаммад подчеркивал: «Недопустимо удерживать труп мусульманина в кругу семьи (преднамеренно задерживать приготовление его к захоронению и само захоронение) »

Омытие покойного является обязательным для тех, кто занимается приготовлением его к захоронению. Если таковых нет, то для любого мусульманина.

Если говорить о том, кто должен омыть тело покойного или покойной, то ученые-факихи однозначно утверждают, что мужчины должны омывать тела покойных мужчин, а женщины — женщин. Преимущество при омытии тел покойных мужчин имеют те, кто первостепенен в совершении погребальной молитвы над ними, а при омытии женщины — родственники ее. Что же касается мужа и жены, то большая часть богословов говорит, что они могут омыть тело друг друга. 

 Необходимо, чтобы человек, который будет мыть тело покойного, знал последовательность этого ритуала и был надежен с точки зрения неразглашения тех или иных изъянов, что могут быть увидены на теле покойного и при жизни были скрываемы им.

Сподвижник Пророка Мухаммада Ибн ‘Умар говорил: «Пусть именно надежные люди моют ваших покойников».Сам Пророк Мухаммад говорил: «Кто омоет покойного и сокроет его изъяны, тому будет Божье прощение сорок раз».

Пророк призывал: «Говорите о хороших качествах покойных и воздержитесь от упоминания их недостатков».

В случае нехватки воды, поспешности или отсутствия осведомленности в тонкостях данного процесса допускается одиножды омыть или облить все тело покойного водой. Без данного минимума предавать земле тело покойного недопустимо. Если тело было похоронено без омовения, то его, если это возможно, раскапывают и омывают.
Минимальный саван — это когда ткань покрывает все тело покойного одним слоем. Наилучшим же, в соответствии с преданием Пророка Мухаммада является: три полотнища для мужчин и пять — для женщин. Лучше, если они будут белого цвета и пропитаны благовонием.

Саван и мужчин, и женщин перевязывается так, чтобы тело не оголялось. Конец савана у ног можно завязать, направляя в сторону головы, а у головы — направляя в сторону ног. Когда покойного уже положили в могилу, узлы нужно распустить.

Погребение:

Желательно, чтобы носилки несли не менее четырех человек, держа их с четырех сторон.

Когда покойного приносят к могиле, лучше, чтобы никто не присаживался, пока тело не опустят на землю.

При раскапывании могилы, должно учитываться, что тело будет направлено в сторону Каабы, лежа на правом боку. В правой стороне могилы делают нишу (ляхад), которая закрывается необожженными кирпичами или досками, после того, как покойного поместят туда. Когда в могилу опускают тело покойной женщины, ее дополнительно чем-нибудь накрывают, ограждая от взоров и взглядов. Тело женщины опускает муж и ее родственники.

Следует опускать покойного головой вперед с той стороны могилы, где будут находиться его ноги. Можно опускать его со стороны Киблы.

Тот, кто опускает тело в могилу и укладывает в нишу произносит: «Бисмил-ляях ва ‘аля милляти расуулил-ляях». После того, как тело поместили в нишу и закрыли досками, могилу засыпают землей так, чтобы образовался пригорок. Сначала присутствующие бросают по три горсти земли в область головы, затем могилу закапывают лопатами.
Женщины в могилу не спускаются.

Топтать могилу, сидеть на ней, спать или молится запрещено.

Табличка с надписью имени и фамилии покойного, а также лет его жизни устанавливается в области головы покойного.

Лучше, если семья покойного в дни похорон не будет заниматься приемом гостей и приготовлением поминальных угощений. В этом им могут помочь соседи или близкие.
Соболезнования высказываются до захоронения и после него в течение трех дней. Смысл его — успокоить и призвать к терпению. Можно сказать: «Пусть Аллах воздаст тебе за терпение, внушит успокоение, утешение, и пусть простит возможные прегрешения покойного». Специальные собрания для принятия соболезнований не устраиваются, так как они усугубляют горе и несчастье родных.

Плачь по причине сердечной боли допускается, но оплакивание, особенно сопровождаемое криками и воплями крайне порицаемо, грешно и наносит боль покойному.

Похороны по мусульманским обычаям | Как проходят похороны у мусульман

Ислам – одна из самых распространенных религий в Москве, по числу верующих уступающая лишь православию. Религиозные и культурные традиции этого вероисповедания многообразны, поэтому даже правоверные мусульмане порой не знают некоторых их нюансов. Так, похороны в соответствии с традициями ислама – это сложный комплекс ритуалов, требующий участия духовного лица. Наша статья поможет вам узнать больше о том, как хоронят мусульман.

Перед смертью

Если христианские конфессии требуют от умирающего исповедоваться в своих грехах, то умирающему мусульманину необходимо читать Калима-и Шахада, молитву, гласящую: «Свидетельствую, что нет Божества, кроме Аллаха, и ещё свидетельствую, что Мухаммад — Посланник Аллаха». Если умирающий не может сам произнести Шахаду, то её должны тихо нашептывать близкие. Считается, что если последними словами покойного была Шахада, то Всевышний проявит к нему милость. Также близким запрещается оставлять умирающего в одиночестве. Они должны быть рядом, чтобы подать ему стакан воды – это важная и старинная мусульманская традиция.

Подготовка к погребению

Когда близкие уверены, что смерть наступила, они кладут умершего на правый бок лицом в сторону Мекки. Также допускается расположить умершего ногами по направлению к Мекке и приподнять ему голову. Исламские традиции предписывают позаботиться о теле умершего и придать ему подобающий вид. Для этого необходимо размять суставы, положить груз на живот (в целях предотвращения вздутия), подвязать челюсть (нежелательно, чтобы она произвольно открылась) и опустить веки. Когда факт смерти установлен, близким умершего следует вознести молитву Аллаху о прощении грехов покойного и освящении его могилы.

Омовение – сложная ритуальная процедура, необходимая при похоронах каждого мусульманина. Для её проведения требуется четыре человека того же пола, что и умерший – исключение возможно для супругов. Самим омовением занимается только один человек, которого называют гассал – обычно это либо близкий родственник, либо специально нанятый человек. Задача помощника гассала – лить воду на умершего (используется вода с кедровым порошком и чистая вода), в то время как другие участники процедуры поддерживают и переворачивают тело.

Омовение начинается с того, что покойного располагают на жестком ложе (такое можно взять в мечети) лицом в сторону Мекки, а на бедра кладут тряпку или полотенце, прикрыв тем самым половые органы. Поскольку при омовении происходит прочищение кишечника, то помещение следует окурить благовониями. Омовение состоит из нескольких этапов. Сперва покойному необходимо омыть голову и лицо, следом омываются ступни по щиколотки. Затем умершего поочередно кладут на бок, омывая правую и левую стороны тела. Процедура завершается омовением спины. Покойного нельзя класть на живот – для омовения спины его тело приподнимают помощники гассала. Омывать покойного более трех раз считается излишним.

После того как покойного омыли, его облачают в специальный саван, называемый кафан. Мужской саван состоит из нескольких предметов: лифафы – ткани, закрывающей тело с головы до ног, изара – ткани, которой оборачивают нижнюю часть тела, и камиса – длинной рубашки, закрывающей тело от плеч до таза. Женский кафан также включает в себя химар – широкий платок для покрытия головы, и кирку – ткань, которую кладут на грудь. Лифафу принято посыпать благовониями, чтобы перебить возможный запах разложения.

В чем хоронят мусульман

В мусульманских похоронах принято одевать покойного в простую тканевую одежду. Мусульманский саван для мужчин состоит из рубахи с длинным рукавом, полотна ткани для окутывания ног и большого полотна для оборачивания тела. Мусульманок хоронят в похожем облачении: на покойную надевают более длинную рубаху, также два отреза ткани используются для окутывания груди и волос.

Похоронная молитва и погребение

Хоронить умершего принято в день кончины. После того как покойного омыли и одели, его кладут на тобут (специальные похоронные носилки). Тело на тобуте относят к месту совершения похоронной молитвы (джаназа). Этот намаз отличается тем, что проводится за стенами мечети, все его участники молятся стоя, а тело умершего кладется перед имамом так, чтобы его лицо было повернуто к Мекке. В рамках молитвы участники просят Аллаха простить грехи умершего и даровать ему Свою милость. Если джаназа не была совершена, то с точки зрения ислама похороны нельзя считать действительными.

После совершения джаназы тело умершего на тобуте относят на кладбище, где и совершаются похороны (дафн). В исламе используются могилы, отличающиеся от принятых в христианстве и иудаизме – в мусульманских могилах делаются специальные ниши, называемые ляхад. Тело умершего погружают в могилу под чтение аятов (чаще всего используется сура Аль-Мульк) и размещают в ляхаде так, чтобы голова смотрела в сторону Мекки, после чего ляхад закрывают кирпичом или досками. Ислам неодобрительно относится к надгробным монументам, так что могильные памятники оформляются предельно скромно, как правило на них указаны лишь имя покойного, его годы жизни и сура. Все могильные памятники надлежит обращать фасадом к Мекке. Примечательно, что женщины на похороны обычно не допускаются. Также Коран запрещает хоронить мусульман на немусульманских кладбищах, а представителей иных религий – на мусульманских.

Поминовение и соболезнования

Соболезнования (тазия) семье и близким покойного также регламентированы. Их следует высказать в течение трех дней после смерти, при этом сделать это следует всего один раз. В случае, если друзья, соседи или близкие семьи умершего во время похорон были в пути, то тогда им позволяется высказать соболезнования с опозданием. Носить траур более трех дней также считается непозволительным. Исключением в этом правиле является женщина, носящая траур по супругу – ей следует скорбеть «четыре месяца и десять дней».

Высказывать соболезнования следует в доме покойного или в мечети. Рекомендуется использовать формулу: «Да окажет Всевышний Аллах тебе благодеяние, да возвысит тебя степенью и позволит стойко перенести утрату». Коран не возражает против высказывания соболезнований иноверцам и их семьям, но в таком случае формула отличается. Поминать умерших принято на третий, седьмой и сороковой день после кончины. Коран считает грехом выражать свою скорбь слишком эмоционально – допустим тихий плач, но не вскрики и причитания.

Мусульманские кладбища в Москве

В Москве существует несколько мусульманских кладбищ, а также мусульманские участки на немусульманских кладбищах. Подобное разделение предписывается Кораном, который запрещает хоронить мусульман на кладбищах иноверцев, и наоборот. В число действующих мусульманских кладбищ Москвы входят Даниловское мусульманское и Кузьминское. Древнейшим мусульманским кладбищем столицы было Татарское кладбище за Калужскими воротами, но до наших дней оно не сохранилось. В 1980-е годы были созданы мусульманские участки на Бутовском, Волковском, Домодевском, Захарьинском, Щербинском кладбищах и в ряде других некрополей.

Возможно, вам будет интересно:

15 сентября 2017

Новое поколение мусульман Америки настаивает на создании собственной истории: NPR

Студенты американских мусульманских колледжей в Огайо (первый ряд: слева направо) Халима Мухаммад (в коричневом хиджабе), Фатима Шенди, Зайна Салем, Руба Абу-Амара (задний ряд: слева направо) Арканн Аль-Халили (в сером хиджабе) , Нора Хмейдан и Лама Абу-Амара появляются на изображении, которое было опубликовано в Uhuru, журнале Кентского государственного университета в выпуске о личности и расе. Эслах Аттар для NPR скрыть подпись

переключить подпись Эслах Аттар для NPR

американских мусульманских студента колледжа в Огайо (первый ряд: слева направо) Халима Мухаммад (в коричневом хиджабе), Фатима Шенди, Зайна Салем, Руба Абу-Амара (задний ряд: слева направо) Арканн Аль-Халили (в сером хиджабе) ), Нора Хмейдан и Лама Абу-Амара появляются на изображении, которое было опубликовано в Uhuru, журнале Кентского государственного университета в выпуске о личности и расе.

Эслах Аттар для NPR

Модельеры. Общественные активисты. Родители. Конвертирует. Старшеклассники сталкиваются с хулиганами. Подкастеры создают собственное пространство для выдоха.

Новое поколение американских мусульман представляет собой мозаику, одну из самых разнообразных в расовом и этническом отношении религиозных групп в стране. По данным исследовательского центра Pew Research Center, в то время, когда все религии изо всех сил пытаются вовлечь молодежь, в США растет ислам.

Многие американские мусульмане оказались в обороне после атак 11 сентября 2001 года. Но это поколение говорит, что устало от того, что от него ждут извинений. Вместо этого молодые мусульмане полны решимости взять под контроль свои собственные истории. И они прокладывают новые пути для примерно 3,45 миллиона мусульман в Америке.

Вместо того, чтобы защищаться, они определяют себя. В напряженной политической обстановке они меньше озабочены объяснением ислама другим и больше озабочены тем, чтобы внести свой вклад в американский гобелен своим уникальным видением.

«Возникает самобытный американский ислам», — говорит Джихад Тюрк.

Терк — глава калифорнийской Bayan Claremont, единственной исламской аспирантуры в стране. Там он говорит своим ученикам, что «признаком того, что мы приехали в Америку, является не только то, что мы являемся потребителями культуры, но и то, что мы производим культуру. Мы вносим свой вклад в искусство и эстетику того, что значит быть американцем. .»

За последний год корреспондент NPR Лейла Фадель путешествовала по стране — от Чикаго до Лос-Анджелеса, от северной Калифорнии до южного Техаса — чтобы встретить молодых мусульман, выражающих себя по-новому. Ниже представлен монтаж того, что она нашла.

Ее истории были опубликованы в сотрудничестве с National Geographic . Подробнее читайте в майском номере журнала.

Изображение на микрофоне

Мекка Али: «Что тебя интересует?»

Мекка Али (слева) и Ихлас Салим создали подкаст « Политика идентичности », в котором они рассказывают о своем опыте в качестве чернокожих женщин, мусульман и представителей поколения миллениума в Америке. Джеймс К. Холдер II скрыть подпись

переключить подпись Джеймс К. Холдер II

Мекка Али (слева) и Ихлас Салим создали подкаст « Политика идентичности », в котором они рассказывают о своем опыте чернокожих женщин, мусульман и представителей поколения миллениума в Америке.

Джеймс К. Холдер II

Ихлас Салим и Мекка Али — лучшие друзья — каждый из Атланты, из чернокожих мусульманских общин и женат. Они говорят, что устали от того, что их просят отреагировать на то, что мусульмане делают плохие вещи или плохие вещи случаются с мусульманами. Поэтому они начали свой собственный подкаст, чтобы задавать вопросы, которые им никто не задавал.

В номере Identity Politics они рассказывают о своем опыте в качестве чернокожих женщин, мусульман и представителей поколения миллениума в Америке.

Подкаст очень похож на двух 28-летних, которые его ведут — попеременно легкий и серьезный. Салим окончил Гарвард, а Али — Университет Джорджа Мейсона.

Они познакомились, будучи студентами колледжа Уэллсли, и говорят, что, когда они находятся рядом друг с другом, им не нужно «переключать код» — или менять способ общения — они могут просто быть. И они хотят, чтобы их подкаст тоже был таким. Они обсуждают с гостями искусство, идентичность, расу, движение #MeToo, пол и религию.Салим говорит, что они не делают «Ислам 101».

На конференции мусульманских протагонистов в феврале в Нью-Йорке, где мусульмане обсуждали, как стать героями своих собственных историй, Али и Салим призвали студентов выполнять эту работу.

«Я хочу, чтобы мусульмане строили свои собственные платформы», — говорит Салим аудитории. «Единственный способ, которым вы можете представлять себя, — это когда вы представляете себя».

«Усложните повествование», — говорит им другой участник дискуссии.

Аудитория подкастов Али и Салима, насчитывающая около 3000 слушателей, в основном состоит из молодых мусульман, подобных им самим.Более половины мусульман в Америке достигли совершеннолетия после атак 11 сентября. И, не пытаясь обратиться к более широкой аудитории, они фактически привлекли и немусульманских слушателей, потому что обсуждаемые ими вопросы существуют «вне ислама и внутри ислама».

«Мы живем изо дня в день, — говорит Али, — нам нужно управлять своим гневом, нашим бюджетом и отношениями, и нам любопытны разные вещи в этом мире».

Радикальное включение

Махдиа Линн «Каждый мусульманин должен иметь право молиться»

Махдия Линн — исполнительный директор Масджид аль-Рабиа, уникального пространства, поддерживающего ЛГБТК и ориентированную на женщин, в Чикаго. Мэт Шрамм скрыть подпись

переключить подпись Мэт Шрамм

Махдиа Линн — исполнительный директор Масджид аль-Рабиа, уникального пространства, поддерживающего ЛГБТК и ориентированную на женщин, в Чикаго.

Мэт Шрамм

Махдиа Линн считает, что каждый мусульманин «должен иметь право молиться, не опасаясь насилия или отлучения».

30-летняя женщина-трансгендер-мусульманка и исполнительный директор Масджид аль-Рабиа. Это уникальное место как ЛГБТ-одобрительная и ориентированная на женщин мечеть в Чикаго; ее основатели называют ее «мечетью для всех мусульман».

На данный момент община проводит пятничную молитву из Второй унитарной церкви.Каждую неделю участники распространяют свою подаренную библиотеку: переводят Коран и исламские тексты, в основном, от мусульманских писательниц-феминисток. По словам основателей, мечеть «радикально инклюзивна», поэтому любой, кто может чувствовать себя маргинализованным в других мусульманских пространствах, чувствует себя здесь желанным гостем.

Ислам, как и другие религиозные традиции, борется с включением ЛГБТ-людей и гомофобией, поэтому Масджид аль-Рабия — редкость.

Но подобные инклюзивные пространства растут; есть Мечеть Единства в Торонто, ежегодное отступление мусульман ЛГБТК и неформальные молитвенные кружки, появляющиеся в городах по всей Америке.

Блэр Имани, 24-летняя бисексуалка, мусульманка, писатель и активистка, говорит, что Масджид аль-Рабиа дает ЛГБТ-мусульманам право собственности на подтверждающее место поклонения.

«Это отход от идеи, что мы не можем быть мусульманами, потому что мы ЛГБТ», — говорит она. «Я бисексуал и мусульманин одновременно, и это до сих пор поражает людей, и на самом деле этого не должно быть. Я не нахожу споров внутри себя. В основном это происходит извне».

Черные мусульмане восстанавливают свою личность

Джихад Саафир: «Ислам может выйти за рамки»

Дети в Южном Лос-Анджелесе празднуют Ид аль-Фитр, знаменующий конец Рамадана, священного месяца поста, на пикнике, спонсируемом Islah LA, общинным центром чернокожих мусульман. Линси Аддарио / National Geographic скрыть подпись

переключить подпись Линси Аддарио / National Geographic

Дети в Южном Лос-Анджелесе празднуют Ид аль-Фитр, знаменующий окончание Рамадана, священного месяца поста, на пикнике, спонсируемом Islah LA, общинным центром чернокожих мусульман.

Линси Аддарио / National Geographic

В Южном Лос-Анджелесе Джихад Саафир превращает мечеть своего отца в здании магазина в нечто гораздо более амбициозное, включая школу и общественный центр. Он называется Ислах Лос-Анджелес; «Ислах» в переводе с арабского означает «реформа».

«Мы имеем дело с тем, что исторически происходило в афроамериканском сообществе и африканском сообществе. Поэтому мы следим за тем, чтобы дети знали, кто они, свою идентичность.»

Его поколение черных мусульман и следующее поколение восстанавливают, возрождают и сохраняют учреждения, построенные их родителями, бабушками и дедушками, при этом подчеркивая разнообразие традиций их общин в США. Около трети мусульман, рожденных в США, являются черными мусульманами, и все же многие чувствуете себя заслоненными историей об иммигрантах.

«Мы не только теряем поколение до нас и их лидерство, но и как бы стираемся», — сказал Суад Абдул Хабир, автор книги « Muslim Cool: Race, Religion» и хип-хоп в США.

Она говорит, что стирание происходит отчасти из-за того, что в центре внимания — негативном или позитивном — мусульманские иммигрантские общины, и в изображении ислама только как иностранной религии.

Итак, черные мусульмане «восстанавливают свою идентичность, а не определяют ее».

Khabeer управляет сайтом Sapelo Square, который служит источником информации для чернокожих мусульман. В религиозные праздники люди публикуют фотографии своих торжеств в социальных сетях с хэштегом: #blackouteid. А черные мусульмане, говорит Хабир, никогда не защищали свою веру, потому что ислам в общинах чернокожих всегда был формой «самоопределения».»

Поклонение через службу

Рами Нашашиби: «Мы пытаемся отпраздновать»

В южной части Чикаго Сеть внутренних мусульманских действий известна под аббревиатурой ИМАН. Это арабское слово означает «вера», и вера — это действие в этой организации. Мусульманская некоммерческая организация рассматривает социальную активность и организацию сообществ как способ сохранить актуальность ислама для следующего поколения.

Основатель группы, Рами Нашашиби, говорит: «Мы пытаемся прославить наследие духа трансформирующего, вдохновляющего и вдохновляющего ислама, который не просто постоянно извиняется или вынужден объяснять себя.»

Работа, по его словам, чтит традиции ислама в городских общинах, где религия была принята как инструмент расширения прав и возможностей.

Сара Хамдан: «Работа … это поклонение»

IMAN — это коалиция чернокожих, южноазиатских, арабских, латиноамериканских и других мусульман. Кто-то с южной стороны, кто-то из пригорода. Они пытаются изменить вопросы, которые имеют значение в жизни жителей городских сообществ, но остаются без внимания. К ним относятся доступ к продуктам питания, медицинское обслуживание в их клиниках, реформа системы уголовного правосудия и поддерживающая программа повторного въезда для людей, покидающих тюрьмы.

«Работа сама по себе — это поклонение, — говорит Сара Хамдан из IMAN, -» в том, что во всем служении, которое мы выполняем, во всей организации, которую мы делаем, есть благословение. поклонения «.

Хамдану 20 лет, он носит платок. Она говорит, что надеть это было духовным решением, но также она не хотела «больше сдавать». Перед лицом того, что ее изображают хорошим или плохим, злодеем или жертвой, она хотела быть видимой мусульманиной, которая не является ни тем, ни другим.

IMAN недавно открыл филиал в Атланте.За эту работу Нашашиби был награжден «грантом для гения» Фонда Макартура за «наведение мостов между расовым, религиозным и социально-экономическим разделением, чтобы противостоять вызовам бедности и нехватки инвестиций в городских сообществах».

Хиджабы и высокая мода

Амани Аль-Хатахтбех: «Нельзя положить в коробку»

Амани Аль-Хатахтбех (в центре, держит камеру), основатель MuslimGirl, и Элейн Велтерот (в центре, в очках), бывший главный редактор Teen Vogue , присоединяются к групповому селфи на премьере фильма America Inside от National Geographic. вместе с Кэти Курик в апреле в Нью-Йорке. Брайан Беддер / Getty Images для National Geographic скрыть подпись

переключить подпись Брайан Беддер / Getty Images для National Geographic

Амани Аль-Хататбех (в центре, держит камеру), основатель MuslimGirl, и Элейн Велтерот (в центре, в очках), бывший главный редактор Teen Vogue , присоединяются к групповому селфи на премьере фильма « Америка» National Geographic. Наизнанку с Кэти Курик в апреле в Нью-Йорке.

Брайан Беддер / Getty Images для National Geographic

От «строгой одежды» до «высокого хиджаба» молодые мусульманские модельеры начинают свои собственные линии, чтобы дать мусульманским женщинам, которые хотят одеваться скромно, способы делать это уверенно и стильно. И индустрия моды вскакивает на борт.

Совсем недавно Macy’s начала продавать скромную модную линию с макси-платьями и хиджабами. Модельер DKNY запустил коллекцию в Рамадан в 2014 году, Nike продает спортивный хиджаб под названием «Pro Hijab», а American Eagle в прошлом году представила джинсовый хиджаб.

Гигант лака для ногтей Orly в партнерстве с основателем MuslimGirl.com Амани Аль-Хататбехом создал «дышащий» лак под названием #HalalPaint, чтобы молодые женщины могли красить ногти и при этом молиться. Обычно мусульманские женщины не молятся с лаком для ногтей, потому что вода не проникает через лак, когда они моются для молитвы.

Khatahtbeh запустила веб-сайт MuslimGirl из своей спальни, когда была подростком, и писала о проблемах, которые интересуют ее как американскую мусульманку, от моды до идентичности.Проблема, по ее словам, в том, что примерно 1,8 миллиарда мусульман в мире постоянно упоминаются как единое целое, даже несмотря на то, что мусульмане очень разные.

MuslimGirl.com, по ее словам, дополняет истории о таких женщинах, как она, а также о женщинах, которые ей не нравятся. «Потому что вы знаете, что нас, как и любых женщин … нельзя положить в коробку».

Гордость после ненависти

Дженин Айрами: «Мужчины, на которых я вырос, плачут»

Когда в январе 2017 года загорелась мечеть в Виктории, штат Техас, молодые люди из этой общины впервые увидели рыдания своих родителей.

Но из пепла возникло новое чувство гордости за свою веру и поддержку со стороны своего сообщества.

Шестнадцатилетняя Дженин Аджрами не говорила о своей религии в школе, опасаясь дискриминации. Теперь она общается со своими друзьями из мечети.

«Я просто пришлю им фотографию себя в хиджабе», — говорит она. «От меня этого не ждут, потому что в школе я не покрываю волосы».

Я просто отправляю [друзьям] свою фотографию в хиджабе.От меня этого не ждут, потому что в школе я не покрываю волосы.

Дженин Аджрами, 16

По данным Совета по американо-исламским отношениям, в прошлом году более 100 мечетей подверглись поджогам, угрозам или вандализму по всей стране. ФБР отслеживает рост преступлений на почве ненависти против мусульман в 2015 и 2016 годах. Инциденты в мечетях варьируются от угроз смерти до поджогов зданий, подобных тому, что было в Виктории.

Но подавляющая поддержка пришла со стороны общины Виктории и всего мира, что помогло мечети собрать более миллиона долларов.Сейчас община к юго-востоку от Сан-Антонио восстанавливается и надеется к лету этого года молиться в новой мечети.

Пение поклонения

Некоторые молодые женщины из Боснийского исламского культурного центра в Чикаго говорят, что спорят со своими родителями, потому что хотят прикрыть волосы, но родители не отпускают их из опасения, что они ‘ будут атакованы.

Слушайте: хор боснийских девочек

Хор девочек в Боснийском исламском культурном центре в Чикаго собирается после выступления перед прихожанами. Лейла Фадель / NPR скрыть подпись

переключить подпись Лейла Фадель / NPR

Те, кто не покрывает волосы за пределами мечети, говорят, что никто не думает, что они мусульмане — они не вписываются в стереотип своей европейской внешностью.

По данным Pew Research Center, мусульмане в Америке являются выходцами из более чем 75 стран, таким образом, более 2000 мечетей страны сильно различаются по традициям и практике. В этой боснийской мечети есть хор девушек, который выступает перед прихожанами. Они поют о Боге, мусульманском пророке и исламе.

24-летняя Энесса Мехмедович подбирала наряды для певцов и объединяла подростков и молодых женщин из центра в волонтерство в более крупном сообществе. Она призывает их носить головные платки, даже если они обычно носят их только для молитвы, чтобы люди, которые их видят, точно знали, кто они.Некоторые женщины предпочитают носить платок, другие — нет.

Энесса Мехмедович: «Прогулочное представление»

«Быть ​​ходячим представителем ислама для меня так прекрасно, — говорит Мехмедович, — потому что, когда кто-то смотрит на меня, что первое, что они замечают? Что я мусульманин».

«Маленькая мишень у меня на спине»: студент SMU делится опытом воспитания мусульманина в мире после 11 сентября

Когда произошло 11 сентября, Разан Баян еще даже не родился.

Баян впервые узнала об этом событии, когда ей было около 4 лет. Она вспоминает, как смотрела телешоу со своей матерью, и ей было любопытно узнать, о чем это было.

«Она сказала мне:« Несколько лет назад были очень плохие люди, которые врезались этими самолетами в здание и убили много людей », — сказала она. «И поскольку они были мусульманами, теперь все обвиняют нас в этом».

Как и другие молодые американские мусульмане, Баян пришлось узнать о 9/11 через свою семью, общину и школу.С юных лет ее предупреждали о предрассудках и дискриминации, с которыми она столкнется.

Баян посещал исламские школы, когда рос в Далласе. Когда она училась во втором или третьем классе, она вспоминает, как ее учитель садил класс.

«Я никогда этого не забуду. Она сказала нам, что «на протяжении всей истории Америки всегда были люди, которых ненавидели — например, чернокожие, евреи — и сейчас это мы», — вспоминает Баян. «Мы мишень — мусульмане.Было так безумно слышать, лет семи или восьми. Меня это очень напугало ».

Она сказала, что мысль о выделении осталась в ее голове.

«В детстве я буквально представлял себе маленькую мишень за спиной, — сказал Баян.

«Меня назвали террористом в Интернете»

Сегодня молодые мусульмане несут дополнительное бремя борьбы с исламофобией в Интернете. Баян говорит, что ей часто приходится уходить из Instagram и Twitter.

«Когда люди говорят об исламофобских нападениях, они думают о девочках, с которых срывают хиджабы, о вандализмах в мечетях.Конечно, такое случается », — сказал Баян. «Но исламофобия в Интернете: мне сказали, что в Коране сказано, что мой муж может меня бить, что мне промыли мозги, заставив носить хиджаб, что я не знаю, но на самом деле я как угнетенный. террорист онлайн ».

Она сказала, что намеренное отношение к тем, с кем она общается в Интернете, — это то, что она делает для сохранения своего психического здоровья.

«Я заблокировала множество людей, с которыми не согласна, — сказала она. — Люди ведут себя так, будто блокировка подобна смерти. приговор.Если кто-то даже просто раздражает, я могу просто заблокировать, зачем мне это видеть? »

Баян также подписывается на аккаунты, которые заставляют ее чувствовать себя в безопасности, как в веб-комиксе Instagram об американской мусульманке. Иногда она ходит в групповой чат своей мусульманской студенческой ассоциации, чтобы высказаться.

Элизабет Мён / KERA News

Баян поступает на второкурсник в SMU.

Но, в конце концов, она всего лишь студентка колледжа. Этой осенью она переходит на второй курс по специальности «Права человека» в Южном методистском университете.

«Прямо сейчас самое большое влияние на мое психическое здоровье — это школа», — сказала она, посмеиваясь.

«Особо осознавая все негативное, что они говорят»

Бремя ненависти в Интернете — не единственная современная проблема для молодых людей, исповедующих ислам.

«Я видел и слышал от стольких молодых мусульман, которые задавали вопросы о своей религии, и я не думаю, что они стали бы подвергать сомнению до 911», — сказал Баян.

Молодые мусульмане в возрасте 18-29 лет более подвержены риску принятия антимусульманских настроений, согласно исследованию 2019, , проведенному Институтом социальной политики и взаимопонимания.

«Мне раньше говорили, что хиджаб — это что-то сексистское, что это символ мужчин, контролирующих меня, владеющих мной, — сказал Баян. — Я буквально никогда не видел его таким».

Она сказала, что подобные комментарии делают молодых мусульман восприимчивыми к исламофобии.

«Внезапно ты осознаешь все негативное, что люди говорят о нас», — сказал Баян.

Она знает, что многим молодым мусульманам приходится вести тихую битву, которая заставила некоторых дистанцироваться от своей веры.Баян сказала, что по этой причине она особенно благодарна за то, что выросла в исламских школах, и за родителей, которые обосновали ее идентичность как мусульманина.

«Если бы я не … а я слышу, что этот постоянный поток хиджаба — это плохо. Ислам — это плохо. Это плохо »в социальных сетях, в Интернете, в новостях … как это повлияет на меня?» спросила она.

Баян сказала, что слышала от своих родителей и старших мусульман о том, что было до 11 сентября — когда ненависть к американским мусульманам была не так распространена, и многие американцы раньше не слышали об «исламофобии».

«Думаю, я знаю только слухи о том, какой [была] жизнь была до 11 сентября, — сказала она. — Но мусульманское сообщество навсегда изменилось после 11 сентября в Америке».

KERA News стало возможным благодаря щедрости наших членов. Если вы сочтете этот отчет ценным, подумайте о том, чтобы сделал подарок , не подлежащий вычету из налогооблагаемой базы, сегодня. Спасибо.

Есть чаевые? Напишите Элизабет Мён по телефону [email protected] . Вы можете следить за Элизабет в Twitter @Elizabeth_Myong .

хадж: путешествие, которое все мусульмане должны совершить в своей жизни | Исследуйте | Интересные мероприятия и забавные факты

Фото Будака Келантана под лицензией CC BY 2.0

Ежегодно Саудовскую Аравию посещают более двух миллионов мусульман.Они идут, чтобы совершить что-то под названием Хадж (скажем «HA-dge») .

Мусульмане делают это сотни лет! В этом году все может быть иначе с ограничениями на количество людей, которые могут пойти. Продолжайте читать, чтобы узнать больше о том, как традиционно следовали этой особой традиции.


Что такое хадж?

Прихожане в Большой мечети в священном городе Мекка. (Министерство хаджа и умры Саудовской Аравии / Getty Images)

Хадж — это паломничество , или путешествие, которое мусульмане должны совершить один раз в жизни.Но это до тех пор, пока они могут себе это позволить и достаточно здоровы.

Это один из пяти столпов ислама , (религии, которой следуют мусульмане). Эти пять столпов являются важными способами исповедания мусульманами своей религии. К ним относятся вера, молитва, милосердие, пост и хадж.


Когда хадж?

Башня Абрадж аль-Байт возвышается над Великой мечетью Мекки в Саудовской Аравии. (Абдулгани Эсса / Getty Images)

Хадж совершается в последний месяц исламского календаря.Это лунный календарь . Это означает, что дни в месяце основаны на фазах луны.

Это делает исламский год примерно на 11 дней короче, чем календарь, который вы используете в школе. Этот календарь называется григорианским.

Поэтому хадж не бывает каждый год в одно и то же время. Каждый год по григорианскому календарю он перемещается примерно на десять дней назад.

В этом году хадж проходит с 17 по 22 июля.


Что вы делаете во время хаджа?

Паломники посещают важные религиозные места и совершают особые обряды.Вот лишь несколько:

1. Обведите Каабу

Паломники кружат вокруг Каабы, сохраняя при этом социальную дистанцию. (STR / Getty Images)

Кааба — большое квадратное здание в центре Великой мечети Мекки. Во время хаджа паломники должны обойти его семь раз против часовой стрелки. Таким образом, Кааба останется слева от них.

Мусульмане молятся пять раз в день, где бы они ни находились. Они смотрят в сторону Каабы в Мекке.Это самое важное здание в исламской религии.

2. Иди и беги между Аль-Сафа и Аль-Марва,

.

Мусульманский паломник гуляет между холмами Марва и Сафах. (Рослан Иахман / Getty Images)

Паломники должны пройти или пробежать между холмами Сафа и Марва семь раз.

Люди старшего возраста или люди с ограниченными физическими возможностями могут столкнуться с трудностями. Инвалидные коляски и моторизованные тележки теперь в наличии.

3. Просить прощения

Мусульманские паломники молятся на Горе Милосердия на равнине Арафат.(STR / Getty Images)

Паломники отправляются на гору Арафат, холм недалеко от Мекки. Здесь они выполняют что-то под названием wuquf . Именно здесь паломники просят Аллаха, (Бога) прощения за любые прошлые грехи.

Обычно они остаются и молятся на горе с полудня до заката. Вукуф — самая важная часть хаджа. Если паломник не совершает вукуф, его хадж не засчитывается.

4. Кидать камешки

Мусульманские паломники бросают камни в три столпа в городе Мина.(Getty Images)

В городе Мина паломники бросают камешки на три столба под названием Джамарат . Они делают это, чтобы чтить историю пророка Ибрагима (Авраама). Мусульмане считают, что он прогнал дьявола в том же месте, бросив в него камешки.

Мусульманская благотворительная организация проводит священный месяц, кормя бездомных каждую ночь

За последний месяц на Манхэттене на Геральд-сквер еженедельно раздавалось более 150 горячих обедов.

Но дело не в городе.

Скорее, еда готовится и готовится в мечети в Сансет-парке в рамках инициативы «Мусульмане возвращают» [MGB], благотворительного продовольственного банка и благотворительной общественной организации, обслуживающей бездомных, иммигрантов и малоимущих. Йоркцы.

«Мы здесь, чтобы решить проблему отсутствия продовольственной безопасности», — сказал Мохаммед Видди, 32-летний палестинский американец из Бруклина и координатор МГБ. «И мы твердо верим в необходимость действовать, и все мы стремимся повысить ценность жизни людей.

В то время как раздача призов проводилась в 23:00 на Геральд-сквер каждую пятницу и субботу в течение последних нескольких лет, добровольцы активизировали свои усилия во время священного месяца Рамадан, чтобы сделать это ежедневным мероприятием, которое планируется завершить. Вечер четверга с празднованием Ид аль-Фитра, «Фестиваля прекращения поста».

Итак, каждую ночь во время Рамадана, месяца молитв, поста и размышлений, Видди ехал на грузовике с едой, полным халяльной еды, через Бруклинский мост в центр Манхэттена с логотипом «Мусульмане, возвращающимся», гордо красовавшимся сбоку.Уже ждут не только сотни людей, ищущих доброты и еды, но и несколько десятков добровольцев, связанных с организацией, которые расставляют столы, разносят чай и горячий шоколад и выстраивают людей в упорядоченные очереди.

Наряду с горячим обедом организация также предлагает гигиенические наборы, стрижки, одежду, обувь и другие принадлежности всем, кто в этом нуждается.

Другие организации по всему Нью-Йорку также предоставляют бесплатное питание тем, кто приезжает, но MGB остается одной из немногих благотворительных организаций, которые приносят еду прямо на улицу для тех, кто в ней нуждается.

«Обычно мы раздаем 150 обедов за ночь, но есть много вечеров, когда мы делаем 300 приемов пищи, а иногда и больше», — сказал Видди. «Но он колеблется, особенно во время коронавируса. На самом деле мы — одна из немногих здесь организаций, раздающих еду, и раньше очередь проводилась вокруг квартала ».

Помня о пандемии, сокращенный хадж в Мекке на 2-й год

МЕККА, Саудовская Аравия (AP) — Десятки тысяч вакцинированных мусульманских паломников объехали самое священное место ислама в Мекке в воскресенье, но оставались социально дистанцированными и носили маски. коронавирус наносит ущерб хаджу второй год подряд.

Паломничество хадж, которое когда-то привлекало около 2,5 миллионов мусульман из всех слоев общества со всего мира, теперь почти неузнаваемо. Его сокращают второй год подряд из-за пандемии коронавируса.

Сокращенный хадж мешает мусульманам из других стран выполнять исламские обязательства и причиняет финансовые убытки Саудовской Аравии, которая в годы перед пандемией принимала миллиарды долларов в качестве хранителя святых мест.

Исламское паломничество длится около пяти дней, но традиционно мусульмане начинают прибывать в Мекку на несколько недель раньше срока.Хадж завершается праздником Курбан-байрам, отмеченным раздачей мяса бедным по всему миру.

В этом году 60 000 вакцинированных граждан Саудовской Аравии или жителей Саудовской Аравии получили разрешение на хадж из-за продолжающейся обеспокоенности по поводу распространения коронавируса. В основном символическом хадже прошлого года приняли участие менее 1000 человек из королевства.

Неясно, когда Саудовская Аравия снова примет у себя миллионы мусульман. В королевстве нет четкого стандарта для паспорта вакцины, уровни вакцинации в разных странах неодинаковы, а новые варианты вируса угрожают прогрессу, уже достигнутому в некоторых странах.

Правители королевства Аль-Сауд сделали ставку на свою легитимность в значительной степени на то, что они хранят места для хаджа, предоставив им уникальную и мощную платформу среди мусульман всего мира. Королевство сделало все возможное, чтобы ежегодный хадж продолжался непрерывно, несмотря на изменения, вызванные пандемией.

Были развернуты роботы для распыления дезинфицирующего средства вокруг самых оживленных пешеходных дорожек в районе Каабы, имеющем форму куба. Кааба — это место, где паломничество хадж для большинства начинается и заканчивается.

Саудовская Аравия также тестирует умный браслет в этом году в сотрудничестве с правительственным органом по искусственному интеллекту. Браслет с сенсорным экраном напоминает Apple Watch и включает информацию о хадже, уровне кислорода паломника и данные о вакцинах, а также имеет функцию экстренного вызова для вызова помощи.

Международным средствам массовой информации, уже присутствующим в королевстве, было разрешено освещать хадж из Мекки в этом году, но другим не было предоставлено разрешение на прилет, как это было принято до пандемии.

Уборщики дезинфицируют огромные белые мраморные пространства Большой мечети, в которой находится Кааба, несколько раз в день.

«Мы дезинфицируем пол и используем дезинфицирующие жидкости, очищая его два или три раза в течение (каждой) смены», — сказал Олис Гул, уборщик, который сказал, что работает в Мекке уже 20 лет.

Хадж — одно из важнейших требований ислама, которое нужно совершать один раз в жизни. Он следует по маршруту, по которому Пророк Мухаммед прошел почти 1400 лет назад, и, как полагают, в конечном итоге проследил следы пророков Ибрагима и Исмаила, или Авраама и Измаила, как они названы в Библии.

Хадж рассматривается как шанс стереть прошлые грехи и привести к большему единству среди мусульман. Чувство общности более 2 миллионов человек со всего мира — шиитов, суннитов и других мусульманских сект — вместе молящихся, вместе едят и вместе раскаивается, уже давно является частью того, что делает хадж одновременно сложным и преобразующим опытом.

Возникают вопросы о том, сможет ли хадж снова привлечь такое большое количество верующих, когда мужчины-паломники образуют море белого цвета в белых махровых одеждах, которые носят, чтобы символизировать равенство человечества перед Богом, а женщины отказываются от макияжа и парфюмерии, чтобы сосредоточиться про себя.

Как и в прошлом году, паломники будут пить воду из священного колодца Замзам в пластиковых бутылках. Им дали умрбеллы, чтобы защитить их от солнца. Они должны носить свои молитвенные коврики и следовать строгому расписанию через мобильное приложение, которое информирует их, когда они могут быть в определенных местах, чтобы избежать скопления людей.

«Я надеюсь, что это успешный сезон хаджа», — сказал египетский паломник Али Абулнага, преподаватель университета в Саудовской Аравии. «Мы просим Бога принять хадж каждого и сделать эту местность открытой для большего числа паломников и вернуться в еще лучшую ситуацию, чем раньше.

До вспышки COVID-19 королевство работало над значительным расширением возможностей Мекки принимать паломников за счет расширения Большой мечети на 60 миллиардов долларов. На южной стороне мечети возвышается небоскреб с часовой башней высотой 1 972 фута (600 метров), являющийся частью завершенного комплекса из семи башен, который был построен для размещения более состоятельных паломников.

В королевстве с населением более 30 миллионов человек зарегистрировано более полумиллиона случаев коронавируса, в том числе более 8000 смертей.По данным Всемирной организации здравоохранения, им было введено около 20 миллионов доз вакцины против коронавируса.

___

Batrawy отправлено из Дубая, Объединенные Арабские Эмираты.

американских мусульман: 25 самых влиятельных

Мы попросили американских мусульман назвать самых влиятельных людей в своих областях. Вот что сказали

Кто говорит от имени американских мусульман? Короткий ответ: никто. Ни один человек или группа не может утверждать, что выступает от имени почти трех человек в этой стране.5 миллионов мусульман, разнообразное и динамичное население, которое, как ожидается, удвоится к 2050 году. Вместо этого мы видим сферы влияния, которые иногда пересекаются и накладываются друг на друга.

CNN провела год, опрашивая более 100 американских мусульман, спрашивая, кого они считают наиболее влиятельными мусульманами в своих областях. Мы искали кандидатов, для которых религия является частью их общественной идентичности, но в остальном мы позволяем американским мусульманам говорить больше всего.

Несколько номинантов отказались от участия по личным причинам, но подавляющее большинство пожелали.Результатом стал краудсорсинговый список 25 влиятельных американских мусульман. Это комедианты и конгрессмены, активисты и олимпийцы, модницы и политические борцы, новообращенные и верующие с пеленок. Они дети иммигрантов и афроамериканцев, чьи корни в этой стране уходят в глубь веков.

Вместе они составляют одно из самых эклектичных и новаторских мусульманских сообществ в мире — и всем им есть, что рассказать.

Мы хотели бы услышать, что вы думаете об этом проекте, в том числе о влиятельных мусульманах, которых вы бы включили в свой список.Пожалуйста, напишите нам по адресу [email protected].

Имя:

Lorem ipsum dolor sit amet, consctetur adipisicing elit, sed do eiusmod tempor incididunt ut labore et dolore magna aliqua. Ut enim ad Minim Veniam, Quis Nostrud упражнения Ullamco Laboris Nisi Ut Aliquip Ex ea Commodo конскват. Duis aute irure dolor в репрезендерите в сладострастном велит-эссе cillum dolore eu fugiat nulla pariatur. Excepteur sint occaecat Cupidatat non proident, sunt in culpa qui officia deserunt mollit anim id est Laborum.

Увидеть всех 25 влиятельных американских мусульман

Ислам: основные верования | URI

Ислам — это монотеистическая вера, основанная на вере в единого Бога (Аллаха). В этом отношении он разделяет некоторые верования с иудаизмом и христианством, прослеживая свою историю до патриарха Авраама и, в конечном итоге, до первого пророка Адама. Все пророки проповедовали одно и то же универсальное послание веры в единого Бога и доброты к человечеству. Последним в череде пророков, по мнению мусульман, был Мухаммед.Мухаммед родился в Мекке, Саудовская Аравия, около 570 г. н.э. Он работал сначала пастухом, а затем купцом. Он не был доволен окружающими его людьми из-за суеверий и социальной и экономической несправедливости. Люди поклонялись многим богам и забыли послание пророка Авраама поклоняться единому Богу. Мухаммед любил молиться и медитировать в горах. В одном из таких случаев, в 610 году нашей эры, когда ему было около 40 лет, он получил откровение от Бога через ангела Джибриля (Гавриила).Он продолжал получать послания от Бога на протяжении всей своей жизни и начал проповедовать другим то, что узнал. Его главное послание состоит в том, что не было другого Бога, кроме Аллаха, и что люди должны вести свою жизнь так, как угодно Аллаху.

Ислам быстро распространился сначала по Аравии и соседним странам, а затем по всему миру. В мире 1,2 миллиарда мусульман, из них 7 миллионов — в Соединенных Штатах. Только около 18% мусульман являются арабами и живут на Ближнем Востоке.Страны с наибольшим мусульманским населением — Индонезия и Индия. Существует две основные группы ислама: сунниты (около 80% мусульман мира) и шииты (около 20% мусульман мира). Хотя они разделяют одни и те же основные убеждения, они расходятся во мнениях относительно того, кто был законным лидером ислама после смерти Мухаммеда.

Ислам — арабское слово, означающее «подчинение, покорность, приверженность и мир». Таким образом, ислам можно определить как путь к достижению полного мира через добровольное подчинение божественной воле.

«Аллах» — это просто арабское слово, обозначающее Бога. Он тот же универсальный Бог, которому поклоняются люди всех вероисповеданий. Слово «Аллах» иногда предпочтительнее, чем слово «Бог», потому что оно не является ни мужским, ни женским. Кроме того, у «Аллаха» нет множественного числа.

У мусульман шесть основных верований:

  • Вера в единого Бога (Аллаха)
  • Вера в ангелов
  • Вера в священные книги, посланные всем пророкам, включая Тору, которая была ниспослана пророку Моисею, Библию, которая была ниспослана пророку Иисусу, и Коран (Коран), который был ниспослан пророку Мухаммеду
  • Вера во всех пророков, посланных Богом, включая Ноя, Авраама, Измаила, Исаака, Иакова, Моисея, Иисуса и Мухаммеда.Хотя мусульмане верят в Ису или Иисуса, они не думают об Иисусе как о Сыне Божьем, как христиане.
  • Вера в Судный день и жизнь после смерти. Лучшая награда за добрые дела — это приближение к Богу.
  • Вера в божественный указ. Это означает, что Бог всемогущ и ничего не может случиться без Его разрешения, однако он дал людям свободу выбора, быть хорошим или плохим. В конце концов, всех спросят, как они жили в этой жизни.

Это руководства для повседневной жизни по претворению в жизнь верований мусульман:

  • Шахада (декларация веры) — свидетельствовать или свидетельствовать о том, что нет бога, кроме одного Бога (Аллаха), и Мухаммад является Его пророком или посланником.
  • Салат (ритуальная молитва) — пять ежедневных молитв совершаются на рассвете, в полдень, в полдень, на закате и ночью. Молитвы произносятся на арабском языке и обращены в сторону Мекки.
  • Закят (налог на подаяние) — раздача 2,5% своего состояния бедным и нуждающимся.
  • Пила (пост) — мусульмане постятся в светлое время суток в девятом месяце исламского лунного календаря, называемом Рамадан. Цель состоит в том, чтобы напомнить людям о добре того, что у них есть, и показать равенство с бедными. Рамадан — время учебы и самодисциплины.
  • Хадж (паломничество): Мусульмане верят в необходимость совершить паломничество в Мекку и Каабу хотя бы раз в жизни.Считается, что кааба был построен Ибрагимом (Авраамом) и одним из его сыновей. Мухаммед восстановил его, чтобы поклоняться Аллаху. По этой причине это очень священное место для мусульман.

мусульман верят, что последнее богооткровенное писание, посланное Богом, — это Коран или Коран. Это речь Бога, открытая на арабском языке Мухаммеду во время его двадцатитрехлетней миссии. Коран был записан писцами и выучен наизусть при жизни Мухаммеда. Коран подчеркивает моральные, этические и духовные ценности с целью установления справедливости для всех.

Похожие записи

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *